—"Он у вас умный, но ленивый"... Ага, как же. -проворчал старый Синон Леверистос, не отрываясь от своей работы.
По всему широкому рабочему столу перед ним были аккуратно разложены стопки разнообразных ценных бумаг и документов, пестрящих красочными печатями и государственными символами, которые он поочередно внимательно проверял, затем делая какие-то пометки в своем массивном журнале в потертой синей обложке. Несмотря на присущую этому занятию необходимость в определенной концентрации и большую важность, он всегда умудрялся совмещать его с прочими малозначительными деловыми встречами и простыми беседами. И покуда за двадцать лет безукоризненной самоотдачи за ним не наблюдалось ни единого промаха, начальство было более чем готово идти на подобные небольшие уступки по отношению к своему лучшему служащему. Несмотря на это, Синон почти никогда не пользовался своими широкими привилегиями - старик приходил на службу раньше, а уходил позже всех остальных. Служить на благо Империи, разрешать непростые поставленные перед собой задачи, касаться важных, зачастую секретных сведений доставляло ему какое-то уникальное удовольствие, и для четверых своих детей он мечтал выстроить лишь подобную судьбу - жизнь в радость себе, в достатке и сытости, в безопасности и в окружении исключительно достойных и уважаемых людей.
—Когда-то я уже пробовал давать своим детям полную свободу в выборе своего пути. -продолжал Синон. —Да ты и сам знаешь, что из этого вышло.
Моринер молчал. Он прекрасно понимал, о ком шла речь. В его старшего брата были вложены, без сомнения, все мечты и амбиции отца, не говоря уже о немыслимых, баснословных деньгах. В награду за это отец получил лишь обиду, досаду и глубокое разочарование, скомканное письмо с задворок Дрейерии, а затем и тело с дырой в голове. Все это сильно сказалось на стареющем Синоне, а от последовавшего вскоре инсульта он так и не сумел до конца оправиться: омертвевшие ноги, слепота на один глаз и провалы в памяти окончательно похоронили все будущие служебные продвижения. По счастью, на его текущей работе это сказалось слабо, но вот остальные дети с этих пор уже не получали от Синона никаких поблажек.
—Возьми хоть пример с Марлеи. До десяти лет не могла прочесть ни слова - а теперь утирает нос этим напыщенным профессорам в столичной академии. Ум, лень - глупости все это. Главное - усердие и прилежная учеба.
—Я понимаю, отец.
—Да чего ты понимаешь... -в голосе Синона зазвучали нотки раздражения. —Понимал бы, не подвел бы меня так за эти два года.
Моринер снова не нашелся, что ответить. Он плохо помнил старшего брата, но всегда считал себя более похожим на него, чем на прочих родственников. Так же как и Тарверн, он никак не мог найти свое призвание, жизненное увлечение. Учиться же через силу, переступать через себя ему не позволяла слабость характера. Точные науки были излишне трудны для него, в искусствах недоставало таланта, в военном ремесле все мешало плохое здоровье. Он боялся разочаровать отца и повторить судьбу покойного Тарверна, но в тоже время не мог ничего поделать с собой, чтобы измениться. Зачастую потому, что меняться он и не желал - подобно сестре и второму брату обращаться в зацикленных на саморазвитии напыщенных кукол, словно бы выпущенных с одной из имперских фабрик. Одно лишь общение с ними вызывало у него смесь сожаления с омерзением.
—Ну и чего молчишь? А, ладно. -Синон закончил с проверкой очередного документа и потянулся за следующим. —Мне тут хорошие знакомые посоветовали военную академию Рейма. Там ты и здоровье поправишь, и с дальнейшей жизнью, что называется, определишься.
—Это же что... в армию? -побледнел Моринер.
—Да брось ты, какое там. Так, престижная развлекуха для богатеньких сынков. Но у них, я слышал, непростой порог вступления и хорошие преподаватели. -отложив бумаги в сторону, старый Синон взглянул на младшего сына своими пустыми серыми глазами. —Я же вижу, по строгому с тобой ничего не выйдет. Может, они там со своими современными методами образования из тебя человека слепят.
—Я... спасибо, отец.
—Но смотри мне, что хочешь делай, но чтобы все тесты на отлично отсдавал! -сурово пригрозил ему Синон. -Я, конечно, помогу чем смогу, но это будет в последний раз. Считай, подарок на совершеннолетие. Коли и здесь обделаешься, пеняй на себя и вали жить как хочешь, хоть в башку стреляй.
—Я все понял. Я тебя больше точно не подведу. -пообещал Моринер.
И впервые он не обманул возложенных отцовских ожиданий: где было возможно, юный Леверистос прорывался деньгами и связями, где было нельзя, надрывался чтобы достичь успеха. Перед отъездом в академию сильно смягчившийся Синон даже снизошел до крепкого рукопожатия - величайшая похвала, какую только возможно было снискать. По дороге Моринер пребывал в воодушевленно-тревожном настроении: что же ожидало его впереди?



Трейты
Богатство II (4)
Аккуратность (1)
Лень (+1)
Любовь к цивилизации (1)
Интеллект I (1)

Инвентарь
$