-- Правда?! С-спасибо... Я постараюсь вернуть потраченные деньги, если ты так сделаешь...
"Неудобно как... Но, если подумать, Моринер всегда всем помогает, неудивительна его реакция... Мне бы стоило быть поскромнее, какая же я глупая."
Видимо, на этом день Ксеномии подходит к концу.

-Не стоит беспокоиться о деньгах. Ты выручила меня, я тебя.
После этой встречи Моринер не забыл передать Линнее купленные ранее сапоги и приступил к сбору необходимых скромных пожиток для отъезда.

потом еще нормальный пост напишу

Добавлено через 3 часа 55 минут

Большие и трагические перемены в жизни часто подкрадываются к своей жертве незаметно, когда она менее всегда этого ожидает, чтобы затем, единым мощным ударом нанести ей фатальное увечье. Как бы не был подготовлен человек, в безнадежной игре с собственной судьбой ему никогда не одержать вверх, а каждая чудом выигранная одиночная партия обойдется ему многократным последующим унижением. И чем больше пытается вырваться обреченная добыча из цепкой хватки этого хищника, тем больше она растягивает свои мучения и агонию, принося самому охотнику лишь дополнительное удовольствие. Глупцы-философы, горделиво восхваляющие пользу боли физической и душевной для закалки характера и укрепления воли, в действительности сами ни разу не сталкивались с достаточными жизненными потрясениями, достаточными для того, чтобы с легкостью вывернуть наизнанку всю их примитивную веру и идеологию.
В семье Моринера никто не отличался положительным жизненным настроем, а после реформ новоиспеченной императрицы и знакомства со статуэткой он и вовсе растерял оставшуюся надежду на счастливое будущее. Но с другой стороны, он не считал, что судьба была излишне несправедлива к нему: за последние месяцы студент мог насчитать с десяток случаев, которые могли значительно и невосполнимо ухудшить его существование. Он учился в престижной академии, жил в комфорте и достатке, практически не имел конфликтов с одноклассниками или учителями, был вполне здоров, не обременен тяжелой и однообразной работой, нацелен на хорошие перспективы в карьере. Но увы, к хорошему мы привыкаем слишком быстро, слишком легко перестаем его замечать, в то время как даже малейшие невзгоды могут долгие годы острым ножом болезненно резать наши души.
Хруст липкого, свежего снега под ногами вырвал студента из сковавших его мрачных размышлений. По счастью, ехать до нового места учебы было совсем недалеко, и Моринер покинул академию ранним утром, чтобы успеть сделать несколько важных для себя пересадок. Сойдя к краю наспех вычищенной дороги, он уверенной походкой направился прочь от родной станции, рискуя промочить ноги в небольших, аккуратно выстроенных сугробах. Местное предприятие, казалось, коптило небо уже без малейшего перерыва, из-за чего в воздухе висела легкая сиреневая дымка. Крошечные серые снежинки игриво прыгали по крышам домов, плечам и головам редких, спешащих по одним им известным делам, прохожих.
Дойдя до калитки родного дома, Моринер замер в оцепенении: ограда полностью отсутствовала, входная дверь, снятая с петель, валялась неподалеку в саду, строительные лестницы перекрывали окна, часть крыши была заставлена какими-то инструментами и прочими ремонтными приспособлениями. Повсюду был разбросан какой-то хлам и мусор, изнутри дома слышался громкий перестук и чьи-то хриплые голоса. Не в силах оторваться от представшей перед ним картины, студент неподвижно замер на месте, пока один из рабочих, вышедший подымить на крыльцо, не заприметил его исхудалую фигуру.
-Че надо? -грубо окрикнул Моринера мужичок, после чего, не получив ответа, поковылял в его сторону, втянув голову в недра своей изорванной куртяшки. -Глухой что-ли? Или ты от господина Регора?
-Я? А, нет. Простите. -Моринер резко развернулся на месте и почти бегом направился прочь от дома, оставив строителя в замешательстве провожать его взглядом.
-Что за люди пошли, тьфу. -выбросив окурок в сырой снег, мужичок пожал плечами и поспешил возвратиться в помещение.

Еще одна заснеженная станция, десяток минут по заброшенной тропе, и мрачноватый пейзаж из захоронений и могил. Моринер слышал, будто бы в былые времена демоны и прочие нечестивые твари не раз оскверняли эти места, поднимая покойников из мертвых и заставляя их служить своим ужасным деяниям, но сейчас это казалось скорее какими-то вымышленными сказками. Так или иначе, по слухам городские власти действительно восстановили кладбище относительно недавно, а потому сейчас здесь отдыхали лишь первые поколения из простых семей и малоимущих граждан империи. Проверять все эти факты, впрочем, у студента не было сейчас никакого желания.
Отец его никогда не заботился о проведении каких-то особых мероприятий и обрядов, деньги на них выбрасывать не желал, и сам религиозным человеком не являлся, поэтому, очевидно, его нынешнее место покоя было не более чем обыденной формальностью. Не без труда отыскав скромный участочек, Моринер с удивлением обнаружил там высохшие, покрытые инеем цветы.
"Наверное, простодушная Митьена." -не без тепла он вспомнил единственную служанку. "Надеюсь, с ней все в порядке."
Студент немного постоял на месте, прозябая от редких порывов холодного зимнего ветра.
-Прости, отец. -негромко, но отчетливо проговорил он. -Я подвел тебя. Я не смог побыть с тобой в последние минуты. Но я надеюсь, ты обрел покой и умиротворение... где-нибудь.
Он еще немного помолчал.
-А ты знаешь, я избавился от этой статуэтки. И еще, меня взяли на должность военного журналиста! И наш класс почти победил на соревнованиях. А еще мы со знакомым чуть не взорвали студентку самодельным гранатометом... И из-за меня сгорела церковь, погибло много людей... Ах да, я в первый раз в жизни подрался. Точнее, меня просто избивали, пока я был без сознания. И отсидел в одиночной камере. И ко мне часто заглядывают девчонки, да. Правда, в основном за моим кошельком... Хааа, такая вот насыщенная жизнь на первом году!
Еще одна пауза.
-Я боюсь, я не справлюсь, отец. Если начнется война, я не смогу постоять за себя. Я не хотел лишать жизни при помощи оружия, а теперь я буду лишать жизни одним движеньем пера. И самое ужасное, никому не по силам это предотвратить. Будто бы и вправду существует какой-то Создатель, только не добрый и милостивый, как любят представлять религиозные просветители, а совсем другой. Будто бы он тоже пишет свою книгу, и тоже одним предложением корежит судьбы многих тысяч невинных душ, просто ради своей забавы.
Моринер все бубнил и бормотал, пока его губы не покрылись слоем льда, а дыхание не оборвалось порывом холодного ветра.
-Ладно, бывай. Спасибо, что выслушал, отец. Мне и правда немного полегчало. -поплотнее запахнувшись в свой зимний плащ, Моринер поправил съехавшую сумку и широкими шагами, почти проваливаясь в сугробы, зашагал в сторону станции.

-Орион, Орион! -чьи-то оживленные крики заставили студента пробудиться от охватившей его дремы. Оторвав посиневшую щеку от бокового стекла, он по привычке выглянул в окно, будто бы пытаясь узнать свою новую остановку.
"Ну что ж, Моринер, вот и очередной жизненный поворот. Надеюсь, не слечу с дороги."

Выйдя из вагона поезда Моринер столкнулся с уже привычным холодком декабрьской погоды и не совсем привычными но такими же холодными взглядами каких-то незнакомцев. Судя по их форме, они, как и он, тоже были студентами военной академии, но по своему поведению скорее были похожи на разбойников. К счастью, пересечься с Моринером им не удалось — сотрудники реймийской полиции задержали их и куда-то увели за собой.
Не теряя лишнего времени студент направился по указному адресу и, добравшись до места, долго ходил кругами, пока наконец не осталось сомнений в том, что его место назначения оказались однокомнатные апартаменты в довольно старом и, как следствие, не самом благовидном районе города. Постучавшись в дверь нужной ему комнаты он обнаруживает, что дверь не заперта — она отворилась от его попытки постучаться.

"Засиделся я в столице в тепличных условиях. Пора бы и к обычной жизни привыкать." -решил Моринер, оценивая свои первые впечатления об Орионе. Он лишь пожалел, что не додумался оставить свои сбережения в академии - там они были бы в большей безопасности.
-Прошу прощения, могу я войти?.. -на всякий случай сказав это, студент нерешительно заглянул в комнату.

Внутри помещения Моринер наблюдает разбросанные кругом вещи, на столике в центре комнаты коробки от еды, оставшиеся ломтики пиццы, опустошенные упаковки от лапши быстрого приготовления и прочее. На стене одной стороны комнаты висела огромная карта империи с различными пометками и прикрепленными к ней фотографиями, тогда как на другой виднелся большой плакат. На диване в центре всего этого бардака валялся незнакомый студенту молодой мужчина. Судя по храпу, он спал, и делал это в одежде.

Моринер в недоумении замер на пороге. Задумчиво почесав затылок, он принялся осторожно пробираться к спящему человеку, по пути спотыкаясь и цепляясь ногами за различный мусор. Добравшись до стола, он еще раз постучался по нему, сопровождая это фразами "Прошу прощения" и "Я извиняюсь".

— А?... Ещё пять минуток... Ммм... — Открыв глаза, мужчина протянул ладонь к лицу Моринера и в полусознательном состоянии погладил его. Придя в себя парой мгновений спустя, он попытался распознать гостя, но не смог разглядеть его лица. — Минуточку... Э-э... — С трудом обнаружив в горе мусора свои очки, он надел их и, наконец, смог разглядеть студента.

— О, здарова! — Он подскочил с места и поднялся во весь рост. Вероятно, он был выше чем даже одноклассник Моринера Ифеон. — Ты этот, Леверистос, студент из столичной военки, правильно? — Незнакомец протянул Моринеру руку. — Кихрей Яо, будем знакомы!

В очередной раз за последние несколько минут студент пребывал в состоянии полного недоумения, но показывать его счел невежливым.

— О, здарова! — Он подскочил с места и поднялся во весь рост. Вероятно, он был выше чем даже одноклассник Моринера Ифеон. — Ты этот, Леверистос, студент из столичной военки, правильно? — Незнакомец протянул Моринеру руку. — Кихрей Яо, будем знакомы!

Моринер, хоть и был ростом немного выше среднего, чувствовал себя немного не в своей тарелке в тени старшего брата, а здесь и подавно чуть не потерял дар речи.
-Да, Моринер Леверистос, рад знакомству. -студент ответил на рукопожатие, отметив про себя, что несмотря на печальное состояние своего жилища, незнакомец без труда запомнил его фамилию без ошибок, что само по себе было событием достаточно редким. -Прибыл от третьего класса первого курса по рекомендации Эвриалы Грейс для прохождения подготовки по военной журналистике.

— Да-да, я помню, — Кихрей широко улыбнулся, сгреб одним движением руки с кресла собравшийся за последние дни мусор, и пригласил студента присесть, — один миг.
Вслед за этим мужчина потратил некоторое временя на приготовление кофе, одну кружку он взял себе а другую протянул Моринеру, после чего занял место на диване напротив студента.
— Будешь? — Он протянул ему ломтик пиццы богатый на сыр и помидоры, явно не сегодняшней свежести. — Не волнуйся, сейчас холодно, за ночь не пропадет.

-Большое спасибо. -Моринер вежливо принял кружку. -Я перекусил по дороге, так что сейчас не особо голоден. -взглянув на просроченный бутерброд, вежливо отказался он.

Латро тяжело вздохнул. Провал второго усилителя привел его в уныние. А ведь концепция была так хороша... Зародившаяся было уверенность в себе сменилась крайним унынием. Тут же вспомнились и результаты обоих тестов на айкью. Он утешал себя тем, что первую работу забыл подписать, а на второй у него невовремя закончился грифель в карандаше. Он это искренне знал в глубине души и очень на это надеялся... Но внезапно на него нашло тяжелое осознание - самые веселые люди города, к которым он причислял и себя, получили худшие оценки, а самые мрачные - наоборот. Напрашивался очевидный и очень печальный вывод: легкость на подъем прямо кореллирует с тупостью.
И если подумать, то это вполне очевидно - умный человек прекрасно осознает то, какой тяжестью является само по себе влачение собственного существования. Тяжело вздохнув, Латро уныло принялся за работу над "Мраком", стимулирующим по его задумке мозговую активность.

— Ну смотри сам, — Кихрей стесняться не стал и с аппетитом откусил кусок пиццы, запив его кофе, — ну в общем, я буду тебя учить, ха-ха. — Журналист рассмеялся, обведя своё жилище взглядом. — Давай для начала начнем с пары простых вопросов. Я читал твой доклад на последний тест по истории, это твое подлинное мнение по заданной теме?

От столь неожиданного вопроса Моринер чуть было не поперхнулся кофе, с усилием сдержав поток нахлынувшего кашля. Вместо этого жидкость с каким-то могильным скрежетом прошла по его горлу, обжигая охлажденный за время поездки желудок непривычной теплотой.
С одной стороны, чтобы из его работы вышел хоть какой-то толк, студент должен был быть искренним со своим учителем, с другой стороны он по привычке опасался таких дружелюбных людей. Сначала они с радостной улыбкой жмут тебе руку, а потом с ней же отправляют под расстрел.
-Хм... в той работе я довел до максимума видимые мне положительные стороны соответствующих реформ, но не счел необходимым уделять достаточное внимание анализу возможных негативных факторов, если такие, конечно, присутствуют. Мое личное мнение, что любой вопрос стоит изучать равноценно, но такой подход редко кому приходится по душе.

— Ага, ага, — Кихрей сделал несколько одобрительных кивков головой и сделал какие-то записи в словно бы из ниоткуда появившемся в его руках блокноте, — дальше: чем для тебя представляется профессия журналиста и как ты себя видишь в ней?

"Что еще за рабочее интервью?"
-Ну, я не имел особенной возможности как следует ознакомиться с азами этой профессии, но первую очередь, для меня журналист - этой человек, который обеспечивает получение и распространение достоверной и проверенной информации для желающих или заинтересованных лиц самым эффективным и грамотным образом.
Моринер сделал несколько глотков из кружки.
-Что же касается моей роли, то именно непосредственным сбором и организацией этой информации в военных условиях мне, наверное, и предстоит заниматься. Само собой, хотелось бы не получить пулю в голову где-нибудь в процессе, и в идеале, чтобы важные деятели нынешних поколений и историки будущих с интересом могли потом прочесть доклады моего авторства, хе...