-Я полагаю, от нас ожидают, что мы сможем подобрать логичные доводы, почему конкретно последние реформы Ринзе Рейм окажут положительное влияние на страну. Говоря между нами, эффективность чьей-либо политики можно адекватно проанализировать, в лучшем случае, спустя десяток-другой лет, но этого и не требуется. Не стоит пытаться излишне анализировать решения императрицы или додумывать, добавлять, советовать что-либо за нее саму. Мисс Грейс попросту хочет видеть в тебе положительный настрой, веру в императрицу, патриотизм и желание поддерживать последние изменения в стране, и все что тебе нужно - лишь показать это в форме сочинения.

-Я полагаю, от нас ожидают, что мы сможем подобрать логичные доводы, почему конкретно последние реформы Ринзе Рейм окажут положительное влияние на страну. Говоря между нами, эффективность чьей-либо политики можно адекватно проанализировать, в лучшем случае, спустя десяток-другой лет, но этого и не требуется. Не стоит пытаться излишне анализировать решения императрицы или додумывать, добавлять, советовать что-либо за нее саму. Мисс Грейс попросту хочет видеть в тебе положительный настрой, веру в императрицу, патриотизм и желание поддерживать последние изменения в стране, и все что тебе нужно - лишь показать это в форме сочинения.

-- Идея в том, чтобы показать свою преданность? -- Мия лихорадочно записывает. -- То есть в форме исторического теста нам на самом деле предложили тест на готовность исполнять свой долг без сомнений... Я со всем этим, кажется, справилась, но перемудрила с анализом, идеями и предложениями, вышло длинно и всё это не требовалось... Что ж, я не могла знать... Большое спасибо, Моринер! Я поняла!

-Да, думаю, так. Конечно, будет не лишним упомянуть несколько конкретных новшеств, например, создание альянса, написание кодекса... А в остальном, надеюсь, тебе это поможет улучшить результат!

-- Угу. Сама бы я не додумалась... -- Мия машет Моринеру ручкой и теперь, воодушевлённая, в нужное для этого время обращается к Эвриале Грейс.
-- Учитель Грейс, кажется, я поняла! При написании сочинения я обратила внимание на многие интересные факты, сформулировала кое-какие идеи, и в целом старалась быть оригинальной и искренней, однако... Самая главная мысль, о том, насколько важно сейчас быть преданным Её Величеству Ринзе Рейм, какую любовь надо иметь к Её Величеству и гражданам нашей империи, я хотя и постаралась донести, но она оказалась просто плохо заметной на фоне всего остального, менее важного, но очень многочисленного! Если ошибка в этом, то я постараюсь в следующий раз её исправить.

Марей был зол. На Ринзе. На Мари. На Шого. На себя. Весь октябрь -- ужасные, бессмысленные, изнуряющие тренировки, он захлебывался кровавой мокротой, падал в обморок, лицо его приобретало вид окровавленного снега -- красный румянец щёк на общем мертвенно-бледном фоне. В общем-то, ничего такого, что не было бы ему знакомым, но энтузиазма это не прибавляло. Пришлось пропустить лекцию Астильбы. Том Шого был в буквальном смысле убран в дальний угол -- раз за разом приступая к чтению, он не мог продвинуться дальше первого десятка страниц, слова, вместо того, чтобы выстроиться в стройную цепь, слипались в голове безобразным комом и уже через полчаса Марей совершенно переставал понимать, что за информацию содержало прочитанное. В выходной день несостоявшийся демонолог оставил, наконец, свои бесплодные попытки и, досадуя на свой несовершенный ум, взялся за чтение кодекса.
Разгладив мятые страницы -- напоминание о первой попытке, когда он, особенно взбешённый какой-то "истиной" из первой главы, с размаху швырнул в стену злополучную книженцию, Марей начал пробегать по диагонали страницу за страницей. Первую часть пропустил.
Глава 2.
"Смелость... Честь... Отравление души... Отравление души и отмирание мозга случиться у меня, если я буду всерьез воспринимать всю эту чушь. Неплохая попытка заставить меня лезть на пулеметы с катаной наголо, но нет. Дальше..."
Глава 3
"Справедливость... А я -- не справедлив? Не беспристрастен разве в своих суждениях? Тарабарская чушь, сводящаяся все к тому же -- слушай маму Ринзе и не выеживайся."
Глава 4
"Чувства окружающих... Ха, я слишком хорошо понимаю, что такое окружающие. Пошла к черту, Ринзе, все, чего ты хочешь -- стандартизировать и покрасить в серый ещё и межличностные отношения. Мир безликих болванов, которые даже говорят по выдуманному тобой стандарту, идентичная масса зомбированных -- вот твоя мечта. Тьфу, мерзость!"
Глава 5
"Искренность... Ха, вот так ирония, как ловко ввернули эту поправочку. Будь я искреннен, меня бы за это вознаградили бы плахой. Хотя, если подумать... Что же, по крайней мере, мы можем быть свободны в мыслях -- некоторым и этого не дано. Ээх... Утешает, на самом-то деле. И в царстве рабской идентичности я волен быть собой, волен в своих мыслях."
Глава 6
"Косметика? Тьфу, бабу из меня не сделать. Когда у Лариана есть куклы, у нас унифицированных кукол делают прямо из людей. Тысячи одинаковых, наштукатуренных выдрессированных солдат... Брр."
Глава 7
"А -- неплохо даже? Что же, мысль верная. На терпении и старании на самом деле много можно сделать. И чуть ли не практические советы дают? Видать, даже и здесь можно найти свою выгоду, не ожидал... Пожалуй, приму ещё к сведению."


Когда объявили результаты исторического теста, Марею пришлось зажимать рот ладонью, чтобы не расхохотаться -- такой демагогической дури, которую он сочинил за полчаса поставили чуть ли не наивысший балл! Наверное, Марей ни разу в жизни не врал так нагло, как наврал в своём сочинении, но Эвриала скушала и ещё похвалила.
"Вот так-то, вот она -- ваша искренность и смелость. Ни единой честной, своей мысли не написал, а вышло лучше некуда..."
И тем не менее, как Марей ни бодрился, как ни улыбался, выдумавая очередной патриотический бред, в душе от теста остался осадок очень неприятный. Необходимость лгать была унизительна, каждая ложь была лишним напоминанием о действительных его мыслях, и, несмотря на всяческие попытки себя оправдать, Марей чувствовал, что этой ложью изменяет сам себе, и раздражение против императрицы и нового порядка постепенно превращалось в жгучую ненависть к тем, кто надел на него эти незримые кандалы.

-- Учитель Грейс, кажется, я поняла! При написании сочинения я обратила внимание на многие интересные факты, сформулировала кое-какие идеи, и в целом старалась быть оригинальной и искренней, однако... Самая главная мысль, о том, насколько важно сейчас быть преданным Её Величеству Ринзе Рейм, какую любовь надо иметь к Её Величеству и гражданам нашей империи, я хотя и постаралась донести, но она оказалась просто плохо заметной на фоне всего остального, менее важного, но очень многочисленного! Если ошибка в этом, то я постараюсь в следующий раз её исправить.

Преподавательница похвалила Ксеномию одобрительным кивком. — Но не лишь в следующий раз, держи это осознание в своем сердце постоянно, ясно?

-- Ясно! -- девушка вежливо поклонилась и пошла по своим делам.

Линнея не была удивлена подобному исходу от слова совсем — Канадэ не производила впечатление человека, который хорошо принимал отказы. Так или иначе, новым своим требованием она перешла последнюю черту, и терпеть это реймийка более не намеревалась. Всему был предел.
— Слушай, Канадэ, никаких обид, но мне это попросту не интересно, — голосу Неи вернулся прежний тембр, былую мягкость как ветром сдуло. — Ни обучение в вашей академии, ни карьера идола. Я поняла, что это не для меня. Мне ближе отстаивать интересы Её Величества на поле боя и защищать людей империи. Так что, в ускорении моего обучения нет никакой нужды. Я ухожу.

— Ну что же, если интереса нет, то тут уж ничего не поделаешь. Но, — Канадэ подарила Линнее какой-то строгий, но и в то же время отстраненный взгляд, — тебе следует поработать над характером поведения по отношению к своим старшим. Ступай, — идол отмахнулась от Линнеи так, словно бы потеряла к ней всякий интерес, — не беспокойся, возможность отстаивать интересы Её Величества на поле боя у тебя ещё предоставится, как ты того и желаешь.

Кивнув, в ответ на замечание по поводу поведения, Линнея покинула офис Канадэ и, в приподнятом состоянии духа, направилась обратно в родную академию. Первым же делом, по возвращению, она приняла хороший душ и вернула свой образ в более привычный вид — никакого лака, хвостиков, маечек и румяных щёчек. Поначалу девушка даже подумывала привнести в свой внешний вид определённые изменения, но, в конечном счёте, решила отложить этот вопрос на потом. На сегодня она и так достаточно потрудилась, пускай даже последние слова Канадэ и звучали немного зловеще. По крайней мере, к ней вернулась возможность быть собой, с поправкой на необходимость то и дело выкрикивать что-нибудь восхваляющее Ринзе Рейм.

Спустя несколько дней после этого события Линнею вызвали в кабинет Эвриалы Грейс; причина не называлась.

Судя по всему, радоваться было действительно рано. Не было никаких сомнений на тот счёт, что вызов в кабинет был связан с её отказом подчиняться прихотям Канадэ. Перед Линнеей не оставалось иных вариантов, кроме как встретиться с возможной проблемой лицом к лицу, что бы ей не уготовила судьба.

— Линнея Шерман, — Эвриала Грейс встретила девушку холодным взглядом и голосом, словно бы они не были знакомы на протяжении последних месяцев, — поступило распоряжение о твоем переводе, у тебя есть тридцать минут на то, чтобы собраться и быть готовой к отъезду у центральных ворот академии.

— Мисс Грейс, могу ли я поинтересоваться о переводе куда?

— Тебе это станет известно в ближайшее время, а до тех пор — выполняй указания.