/26 -- эссенциальные заклинания
27 -- магия/
28.12
Перед дверьми праздничной залы Марей замер в секундной нерешительности -- он не имел опыта в подобных ситуациях и не представил себе ещё нужной линии поведения, но быстро оправился от этого ощущения. Редкая глупость -- придавать такое значение столь безобидному событию, ещё и планировать что-то. Привычка всегда рационализировать, рассчитывать, дотошно продумывать свои действия хороша, но в такой абсурд точно не должна превращаться. Порой надо действовать проще, по наитию. Вспомнив, что случилось в прошлый раз, когда он делал по наитию, студент усмехнулся. Побарабанив пальцами по ручке двери, Марей уверенным движением распахнул её и влился в атмосферу праздника.
Вечер начался вполне недурно, даже на его вкус. Рина-чан, конечно удивляла. Всего несколько месяцев назад -- образцовая юная аристократка, а теперь она кривляется на сцене в образе идола, а он, в дорогом костюме, вальяжно облокотившись, пьет шампанское и взирает на все это со скептическим прищуром. Но голос у нее поставлен, в слова вникать вовсе не обязательно, а раз так -- почему бы и нет? Но видел бы это Ромео! А ведь письмо до сих пор лежит у Марея в кармане.
Сорок пять. Сорок пять человек просто взяли и поочередно обслюнявили сапоги девки в красном костюмчике на грани непотребство. Этого не может быть, но это происходит, и более того -- сейчас пойдёт сорок шестой.
"Если уж позориться, то хоть с каплей достоинства"
Кровь била по вискам, но Марей шел размеренным, спокойным шагом. Прямая спина, развернутые плечи, лишь голова склонена. Не удостоив оленя взглядом, взял платок. Подошёл к Ринзе. Секунда борьбы с гордостью -- и опустился на одно колено.
"Терпи. Смирись."
Ещё полсекунды -- поставил второе. Сухими губами коротко касается сапога, и... Резко поднимается, со всего размаху, со всего плеча бьёт Ринзе ладонью по щеке. Она падает, как подкошенная, и он бросается на неё. Левая рука его впивается в шею императрицы, правая цепко хватается за ее юбку и срывает ее. Продолжает душить левой, правой продолжает срывать с жертвы одежду, и овладевает Ринзе прямо на полу, на глазах ошалевших оленей, Эвриалы, Азарины, на глазах у всей этой толпы низвергает с престола на уровень подстилки, ломает и втаптывает в грязь этот долбаный всеобщий идол, объект сектантского поклонения. Он смеётся и кричит им: "Такова участь тиранок!.."
Все это, конечно, не заняло и мгновения, ведь произошло лишь в сознании Марея, но это было так реально... Приходится сдерживаться, чтобы не засмеяться. Потом Марей и сам удивлялся, откуда появилась в его уме столь реалистичная фантазия. Никогда прежде и в голову ничего подобного не приходило. А он-то ещё так удивлялся, когда читал про коронацию Тиария. В идее трахнуть "власть" есть какая-то варварская притягательность, разумным объяснениям не поддающаяся. Об этом ощущении Марей постарается поскорее забыть.
Процедура продолжается в установленном порядке. Аккуратно протирает, произносит:
-- Ваше Величество, я бесконечно благодарен Вам за столь великодушное отношение к столь скромной перед ликом Вашего великолепия персоне, как я. Ваша доброта столь же несравненна, как ум и красота.