К слову о гримдарке, нашла дарк АУ по вселенной комикса. Есть отсылки к событиям, произошедшим уже после того, как я перестала тут выкладываться, но в целом персонажи должны быть плюс-минус знакомы. Источником вдохновения послужила
из Стар Трека, отсюда и название - отсылка к бородке Спока в "злой" вселенной. Мне даже фанарт по этой версии недавно запилили, лол. Варнинг, жесть, кровища, жестокость.
Ну и чтоб два раза не вставать, закину ещё попытку в дарк АУ по сказочному сеттингу. Главные герои выглядят
, версия справа, только одному из них я заменила имя (Люций -> Лэкий), чтобы оторваться от ассоциаций. Для понимания сюжета, наверное, надо знать, что ГГ - будущий Правитель, местная избранная, и что у неё есть подтверждающий это артефакт (камень). Стэвна = предыдущая избранная, Мескет = главный антагонист. В остальном хз, сеттинг пока не слишком хорошо проработан и персонажи не успели примелькаться, но должно быть плюс-минус понятно, что происходит. Ребята из творческого чата очень высоко оценили эту аушку и особенно градус её гримдарковости, но они чуть больше в теме сеттинга и сюжета. Варнинг, жесть, тлен, все умирают, всё очень плохо.
Спасибо, было вкусно
- Спасибо, было вкусно.
Я поднялась и бросила объедки в тлеющее пламя костра. Собеседник ничего не ответил. Во-первых, потому что у него не было головы, а во-вторых, потому что он был мëртв минимум пару-тройку дней, и его мясо даже после хорошей прожарки отдавало тухлятиной настолько, что я не рискнула отрезать ногу или две про запас, как делала раньше в таких случаях. Просто затоптала огонь и побрела дальше, оставив полусъеденного грифона менее придирчивым падальщикам.
Вопрос времени, когда я дойду до каннибализма.
Вопрос времени, когда я начну убивать других людей ради их мяса.
Не то чтобы у меня был выбор.
Не то чтобы у кого-то был выбор.
Я сердито сдула с лица прядь волос и затопала по лесной дороге. Безлунное, беззвëздное, чернильное небо почти не давало света, но и тени в этом лесу не было - опавшая листва чавкала под ногами, разнося запах гнили, а иссохшие стволы не смогли бы накрыть своей тенью и домик феи.
Кстати, вон один, кажется. Торчит из кучи листвы.
Я прошла мимо. Сейчас это не имеет значения. Сейчас ничего не имеет значения.
Дорогу перегородило поваленное дерево, на удивление толстое, так что мне пришлось перелезать через его корявый ствол. Ничего сложного, и я было отправилась дальше, но меня дëрнуло за шею.
- Ай! - я сердито дëрнуло верëвку обратно, - Бесполезный булыжник, всё из-за тебя!
Осколок послушно отцепился от ветки и снова упал мне на грудь. Сейчас это действительно был бесполезный булыжник невнятного сероватого цвета, как и всë вокруг.
И то, что произошло с Салидерой, действительно случилось из-за него.
Хотя… Неправильно валить с больной головы на здоровую?
Это случилось из-за меня.
***
Я струсила. Убежала. Немудрено - семь школьников против самого сильного архимага континента. В открытом противостоянии у нас не было и шанса против Мескет, но мы надеялись, что нам удастся придумать какой-то план, что-то, что перевернëт игру. Втайне я надеялась, что мне удастся выбрать другого Правителя и отвертеться от такой колоссальный ответственности. В мои-то годы! Я была уверена, что Стэвна ошиблась, выбрав меня.
Вот только Мескет первая придумала план.
А Стэвна… она действительно ошиблась.
Мы так и не поняли, что произошло. Гернар думал, что Мескет как-то умудрилась убить самих Семерых; Айтин, вечный оптимист, надеялся, что она просто изгнала их. Но, честно говоря, по мне - разницы никакой. Важны лишь последствия.
Магия исчезла.
Что что-то пошло не так, мы поняли сразу. Согласитесь, трудно не понять, когда солнце выключается, как ардолльский фонарь. Но знали бы мы тогда, какой кошмар нас ждëт впереди…
До сих пор во сне меня преследуют крики Инвеллы, до сих пор перед глазами возникает то, чем она стала. Велла, наша милая, добрая Велла, умерла самой мучительной смертью. Еë тело буквально разваливалось, лозы отходили с кусками мяса, а еë ноги… До сих пор я помню, с каким лицом она из последних сил протягивала мне свой походный нож.
До сих пор я помню благодарность в еë глазах, когда этот нож перерезал ей горло.
Этот нож до сих пор у меня. Как память, как обещание подруге, что я всегда буду сильной и всегда буду делать то, что правильно. Любой ценой, даже самой ужасной.
Тогда я думала, что Велла единственная, что других жертв не будет. Надеялась, стремилась, делала всё в моих силах. У нас была еда, была вода, в лесах было много плодов и дичи, даже без магии мы бы не пропали, мы бы выяснили, что случилось, мы бы всё исправили…
Даже когда Лэкий прыгнул с обрыва, надеясь, что он хоть так сможет взлететь снова, мы надеялись на это вместе с ним.
Обрыв был невысокий - метра три, я бы легко спрыгнула с него, не поморщившись. Но для ардолла, чьи крылья ломались и выворачивались из спины под их собственным весом, эти три метра стали фатальными.
Его последний полëт был сплошной агонией.
К счастью, он сломал себе шею при приземлении. Всегда надо радоваться мелочам - наверняка такой была его последняя мысль. Он первый попытался нас подбодрить после того ужаса, что случился с Веллой. Он загадывал желания на падающие острова своего народа. Он улыбался и шутил сквозь слëзы, сквозь боль, смеялся в лицо опасности и безысходности. Даже в последний полëт он отправился с радостным "Уи-и-и!".
Мы не сразу двинулись дальше. Пока я и Тала закапывали тело, Флор и Айтин отдыхали. С каждым днём они уставали всё быстрее. Мы относились к ним с пониманием - без магии им, сотканным из волшебства людям, приходилось тяжелее всего. Конечно, им требовалось больше сна и отдыха, чем нам троим.
Через десяток привалов Айтину потребовалось столько сна, что он не проснулся, даже когда я рыдала, умоляя его открыть глаза, даже когда я со всей ярости в истерике лупила его по щекам. Лишь наревевшись и упав ему на грудь, в наступившей тишине я кое-что услышала.
Точнее - кое-чего не услышала.
Слëзы полились с новой силой.
Больнее всего было, что он наверняка это предвидел. Магией, не магией, каким-то своим шестым, седьмым, десятым чувством - он это предвидел. Когда мы накануне ложились спать, он сказал мне, что всегда будет верить в меня, что бы ни случилось с ним. И если мне будет не хватать веры в себя - чтобы я верила в него и в его веру в меня.
Пришлось поверить в себя. Это меньшее, что я могу сделать для своего самого верного друга.
Флор понимал, что он станет следующим. Он отказался спать. Он шагал вперëд на голом упрямстве и силе воли, даже когда мы сами были не прочь отдохнуть, он продолжал идти. Нам оставалось только поспевать за ним, веря, что куда-нибудь он нас приведëт…
Марафон закончился у берега. Океан, некогда прекрасный и могущественный, сейчас болезненно ворочался в своих берегах, под тяжëлым пустым небом, озаряемый отблесками далëких лесных пожаров. Густые тëмные воды пахли мерзкой вонью чего-то очень большого и очень мëртвого.
Точнее, кого-то.
Старейшего, величайшего из драконов, что когда-то защищал и оберегал наш континент, но не смог защитить нас от самих себя.
Как назло, ветер пахнул нам в лицо - мы аж закашлялись.
Но Флор не перестал кашлять. Он упал на колени, хватаясь за грудь. Тала ринулась к нему и невольно рассмеялась от его последней просьбы - "унести от этой вонючей лужи к родному лесу".
До последнего вздоха он не изменил себе.
И на последнем вздохе он решил перестать врать себе.
Мы с Гернаром наблюдали, как Флор что-то прошептал Тале, пытаясь коснуться еë щеки. Как она тихо сказала что-то в ответ, накрывая его тонкие пальцы своей могучей лапой. Как они легко коснулись губами, и как силы наконец покинули нашего друга.
Когда Тала встала с его телом на руках, она не скрывала слëз.
Какое-то время мы шли вдоль берега, пока удручающая картина погибшей морской живности, выбросившихся на берег гиппокамов, обломков минакрийских суден и изуродованных разложением тел самих минакри не стала совсем невыносимой. Несколько привалов спустя мы свернули в лес. Знали бы мы, чем это обернëтся…
Все любят семарглов. Это милейшие, дружелюбнейшие создания, очень добрые и весëлые собаченьки, прекрасные работники, идеальные ездовые звери и чудесные друзья.
Ненавижу семарглов.
Наверное, их можно понять. Скоро я буду такой же, как та стая, что на нас напала. Дикая, полубезумная, с ноющим от голода животом. Они были настолько благородны, что даже предупредили нас - их вожак крикнул "Стой, еда!", прежде чем пойти в атаку.
Тала кинулась на них. Возможно, она бы победила. Их было пять или шесть, она бы раскидала их одной левой. Она всегда была самой сильной из нас, нашей защитницей, нашей воительницей.
Но она инстинктивно начала перекидываться.
То… нечто, та абоминация, груда… чего-то, она… она, по крайней мере, задержала семарглов, дав нам с Гернаром фору.
Я просто рада, что не слышала криков боли за спиной. Либо Тала погибла мгновенно, либо… Я не хочу думать.
Мы с Гернаром даже не смогли достойно проводить еë в последний путь. Мы просто бежали, не оборачиваясь, сломя голову, до боли вцепившись друг другу в руки, прыгая через коряги и кусты. Казалось, щëлканье зубов голодных зверей, почти утративших разум, раздавалось за нашими спинами. Потом я поняла - мне не кажется.
Гернар стал отставать. Для учëного, книжного червя, великого теоретика и ходячей энциклопедии рост действительно не был важен. Но в забеге между жизнью и смертью каждый сантиметр был решающим.
Я до последнего не отпускала его. Подтянула к себе, хотела схватить на руки. Вот только улучить момент. Вот сейчас, сейчас, ещё немного…
Он резко остановился и вырвал руку.
Я по инерции пробежала ещё несколько метров, прежде чем поняла, что произошло.
Гернар стоял, окружëнный злыми и голодными пародиями на самых прекрасных и дружелюбных существ Салидеры. Он улыбался. Он знал, что произойдёт с ним, и улыбался, треклятый задрот. Он всегда ставил логику выше чувств. Конечно, конечно он выбрал самый логичный выход!
Я промедлила долю секунды.
Стая тварей бросилась на моего последнего друга.
Его крик "Стоми, беги!" потонул в радостных воплях обезумевшей шайки о мясе, еде и ужине.
К счастью, мои ноги приняли верное решение быстрее головы.
***
Лес кончился. Впереди, на фоне чëрного неба, замаячили ещё более чëрные колоссальные обломанные дуги, похожие на рëбра гигантской твари.
Я не сразу поняла, что это.
Но когда поняла - выдохнула с облегчением.
Без Сердца, без резиденции Правителя, наверняка упавшей под собственной тяжестью, Фаргэлана была почти неузнаваема, но эти циклопические дуги могли принадлежать только ей.
Я ускорила шаг.
Я хорошо научилась выживать за эти… дни? Недели? Вряд ли прошло больше пары месяцев, но по моим ощущениям - несколько вечностей. Найти чистую воду было относительно нетрудно, но овощи и орехи стали редким изысканным лакомством, а из еды осталась в основном падаль. Я вспомнила, как в первый раз поборола себя и начала есть мясо разумных существ. Обессилевший единорог умолял меня убить его и съесть. Он узнал во мне Правительницу по этому треклятому камню, который я всё ещё таскала на шее, уже открыто, ничего и никого не боясь. Этот бедолага очень хотел послужить чему-то хорошему хоть так, после смерти. Я была лучше шайки обезумевших семарглов… Наверное. Голодовка, длившаяся уже пять привалов, сделала меня более сговорчивой. До сих пор проклинаю себя за это.
Мяса того единорога хватило на много привалов.
Как я благодарна Тале за науку зажигания огня двумя палками без магии.
Особенно я это оценила, когда начало холодать. Недавно, всего несколько привалов назад. Но я уже постоянно видела своë дыхание, когда шла, так что вопрос времени, когда мне придётся разбивать лëд, чтобы набрать питьевой воды, вопрос времени, когда мне придëтся искать убежище получше, чем пара одеял.
В любом случае… Я относительно сыта и здорова.
Что ждëт меня в Фаргэ?
Есть ли там выжившие?
Что с моей семьëй?
Примут ли меня, как свою, или пустят на шашлык?
Или будут проклинать за то, что не спасла их, за то, что струсила?
Какая разница. Я обязана дойти. Мои друзья сложили головы ради этого.
Ради того, чтобы Правительница вернулась в Фаргэлану.
Интересно, жива ли Мескет? Предусмотрела ли она, что случится с еë собственным народом? Счастлива ли она, довольна ли? Добилась ли того, чего хотела, обрекая наш мир на медленную и мучительную смерть без солнца, в голоде и холоде?
Если она жива - я задам эти вопросы, глядя ей в глаза.
Там, в сердце мира, решится судьба Салидеры.
Может, как мы и надеялись в начале, свершится чудо и магия вернëтся. И всë это было не зря.
А если же нет…
Нож, оборвавший жизнь Инвеллы, всё ещё у меня.