На клетке вправо вниз.

Маскировка и хорошо продуманная тактика Грелла Элиатриса позволила второму отряду пробраться к месту расположения даркирийской артиллерии без особых проблем, всё что оставалось — уничтожить её или, по крайней мере, временно предотвратить дальнейший огонь по силам империи и гражданским, тем самым открывая возможность для тех и других бежать на юг, прочь от преследования.
— Эй, лейтенант де Лир, — стоя за заснеженными деревьями, Эд Aбракc небрежно обратился к своему командиру и кивком указал в сторону командира противника.
Это был красивый мужчина лет 25-30 на вид, с синими глазами и длинными золотистыми волосами собранными в высокий хвост. Он был одет в бело-синие одеяния и словно бы одним своим видом излучал благородное сияние, чем почему-то начал сильно действовать Вириону на нервы.
— Так это же Крайт Брайденвильд, — тихо объяснил Грелл, хорошо знакомый со многой полезной и бесполезной информацией, — он не только граф, но и главнокомандующий вооруженными силами Даркриии, выше него стоит только сам герцог. Странно, что он тут забыл?
— Это не имеет значения. У нас появилась хорошая возможность нанести огромный удар по силам и морали противника. — Вирион де Лир был рад возможности что открылась ему и его отряду. Теперь он мог оставить след в истории и тем самым поднять престиж своей семьи. — Грелл, Тедди, Эд, приведите силы противника в состояние замешательства; Визения, на тебе уничтожение пехоты; Метеос, Рейла, Селена — уничтожьте артиллерию или тех, кто ей управляет. Я возьму на себя командира. — Убедившись, что подчиненные уяснили план действий, он начал атаку. — Вперед!
Уловка Грелла сработала: пехотинцы противника стояли как дураки и не могли понять, что происходит, пока их сжигало огнем, разило молниями и пронзало ледяными копьями. Метеос, Рейла и Селена эффективно подавили огонь вражеской артиллерии. Вирион де Лир обнажил свой клинок для того, чтобы сразить главнокомандующего и бросился к нему на встречу с намерением убить… Меч де Лира треснул пополам, а следом за этим и его голова слетела с плеч. Крайт Брайденвильд стряхнул со своей катаны кровь молодого лейтенанта и спрятал её обратно в ножны.
— Всем сосредоточиться! — Его громкая, но преисполненная изящества команда, вывела даркиририйских солдат из состояния паники. — Отряд 5, E8! — Даркирийские солдаты обошли Грелла, Тедди и Эда сзади и безжалостно расстреляли из автоматов. — Рядовой Варт, F25! — Пуля выстреленная из снайперской винтовки попадает Визении промеж глаз и та падает на снег, заполняя белое полотно под собой красной краской. — Отряд 2, A3! — Тяжелые пехотинцы окружили Метеоса, Рейлу и Селену, и принялись обстреливать их из пулеметов. Метеос прикрыл девушек собой и расплатился за это жизнью, но позволил им провести контратаку. Селена расстреляла двоих пехотинцев, но и сама съела такое количество свинца, которое было несовместимым с жизнью. Рейла подстрелила одного противника в голову, запрыгнула на другого, закинула ему в сумку гранату и оттолкнулась от него ногами. Моментом спустя последовал взрыв, а сама Рейла спряталась за деревом, переводя дыхание. Она была последней, кто остался в живых, и что делать дальше она не знала. Её размышления прервались прыжком, который она совершила следуя советам собственных инстинктов — мгновением спустя, ствол дерева за которым она пряталась оказался разрублен неистовым ударом двуручного меча безымянного даркирийского воина. Но даже такой удачи ей не хватило — оказавшийся сзади второй мечник насадил её на свой двуручник.
___
Тем временем, Ксеномия, Линнея и Латро отдыхали в лазарете вместе с остальными больными. Пока они находились в таком беспомощном состоянии, в помещение начали входить солдаты в имперской форме, среди них также была сержант Нанако которую тут, впрочем, мало кто знал. Один из вошедших, судя по отличительным знакам на его форме, был в звании лейтенанта.
— Поделом вам, псы Ринзе! — Громко заявил он, а после принялся методично убивать беззащитных больных при содействии своих товарищей.
— Прости, милая, — сказала Нанако Ксеномии, когда дошла её очередь, — ничего личного.
Послышались звуки автоматной очереди и мгновением спустя Нанако упала на Ксеномию, рыгая на неё кровью. Затем её глаза потухли. Прибытие Гилберта и остальных членов четвертого отряда оказалось как нельзя кстати для выживших и вскоре проблема была разрешена.
___
Майор Нейлс получила сведения о том, что третий отряд успешно прорвал оцепление и путь к отступлению был открыт. Она организовала выживших для наиболее эффективного выполнения стоявшей перед их батальоном задачей и осталась вместе с небольшим числом солдат прикрывать тыл. Когда гражданским и основным силам, наконец, удалось скрыться от преследования противника, майор и её подчиненные оказались отрезаны от остальных и перед ними не оставалось иного выбора кроме как пасть в бою. Заприметив даркирийского командира, она решила использовать последние мгновения своей жизни с пользой для родины, намереваясь унести лидера противника с собой. Она собрала волю в кулак и, рубя одного даркирийца за другим, неутомимо сокращала дистанцию между собой и Крайтом Брайденвильдом.
— Хаа! — Майор прыгнула на него с нечеловеческой скоростью и... Упала на холодный снег. Клинок главнокомандующего разрубил женщину пополам от паха до макушки головы прежде чем она смогла достать его самого.
— Что за жалкая демонстрация храбрости,— блондин тяжело вздохнул, — сначала один, теперь вторая, словно обезьяны.
— Сэр, с вашего позволения… — Молодой адъютант дождался кивка главнокомандующего и продолжил. — На мой взгляд, наш противник показал себя более, чем достойно, и подобный подвиг заслуживает уважения! Сэр!... К тому же... Если в-вы п-позволите мне быть абсолютно ч-честным...
— Я позволяю.
— Не кажется ли вам, что использование подобных методов не соответствует даркирийскому кодексу чести? Отравление. Использование предателей в рядах противника. Уничтожение целого города. Окружение беззащитного противника и уничтожение его сил вместе с гражданскими лицами, не имеющих никакого отношения к войне... На мой скромный взгляд, мы должны были сойтись с противником в честном бою.
— В военное время подобные сентименты не только абсурдны, но и крайне вредоносны. И именно из-за подобного асбурда мы и находим себя в таком незавидном положении, как сейчас.
— Сэр?..
— В наше время игра в оборонительную войну — затея глупца, обреченная на провал. Нам следовало оккупировать север империи в первые дни войны, пока у нас ещё была такая возможность, но вместо этого мы позволили имперским силам под командованием Реальгара Мускари ступить на нашу землю. Если бы мы не осуществили сегодняшнюю контратаку, то спустя несколько месяцев сама столица герцогства оказалась бы под угрозой. Что толку от кодекса чести, когда следование ему означает аннигиляцию наших сил и утрату суверенитета?

Сегодняшнее сражение стало большой победой для Даркирии. Крайт Брайденвильд оставил несколько батальонов защищать эту позицию, а сам направился к основным силам герцогства, намереваясь взять Реальгара Мускари в окружение.

Тем временем, Ксеномия, Линнея и Латро отдыхали в лазарете вместе с остальными больными. Пока они находились в таком беспомощном состоянии, в помещение начали входить солдаты в имперской форме, среди них также была сержант Нанако которую тут, впрочем, мало кто знал. Один из вошедших, судя по отличительным знакам на его форме, был в звании лейтенанта.
— Поделом вам, псы Ринзе! — Громко заявил он, а после принялся методично убивать беззащитных больных при содействии своих товарищей.

Несмотря на происходившую вокруг войну, Мия, пусть и ощущая в душе стыд за себя, банально спала, не имея сил бодрствовать. Вроде как спать в такое время -- очередное предательство по отношению к старающимся изо всех сил друзьям, но что поделать...
Однако, затем топот и крики в непосредственной близости развеяли сон Ксеномии за считанные секунды.
"Как? Уже здесь, так быстро? Но почему, как? И разве у нас не должно быть охраны? Они живы? Кто-нибудь... Жив?!"
Глазами, полными ужаса, девочка смотрела, как убивают больных. А потом она поняла, что сама стоит в первой очереди у этой сумасшедшей женщины. Как ни странно, это принесло скорее облегчение -- может, если охранники ещё живы, то хотя бы за счёт смерти Ксеномии кто-нибудь другой не успеет умереть? Тут же ещё Линнея, Латро... Что бы было, если бы начали с них?
"Нет... Нет... Погоди... Думай."
Инфильтраторша подошла к следующему больному. Мысли текли очень быстро.
"Я тоже... Ещё хочу жить!"
Выстрел.
"Моих сил не хватит на полноценное сражение. Но мне это не нужно. Мне нужно мгновение."
Нанако идёт к Ксеномии.
"Два мгновения! Кинуть в неё одеялом, чтобы дезориентировать, а потом ударить апперкотом! Я не... Безоружна... Только бы выдержать на адреналине эти два мгновения..."
Мия крепко вцепилась в кончик одеяла.

— Прости, милая, — сказала Нанако Ксеномии, когда дошла её очередь, — ничего личного.

"Ты ошибаешься!" -- думала едва не плачущая Ксеномия. -- "Война -- это личное!!! Сейчас!"
И последовала автоматная очередь сзади.
Уже потом в успокаивающееся сознание Ксеномии пришли мысли, что план был дурацкий. Даже если бы удалось набросить одеяло раньше выстрела, если бы хватило сил вскочить, всё равно другие солдаты тут же расстреляли бы, перехватив. И даже если нет, где взять силы для удара в этих слабых от болезни руках?
Кровь Нанако удивительным образом не вызывала брезгливости, эта была жалость к женщине, которая была такой красивой, но в момент самого страшного преступления вот так вот закончила, и уже никогда не сможет исправиться, если бы могла. Одновременно это было некое успокоение. Это не её, Ксеномии, кровь. И не Латро, и не Линнеи...
Сердце ещё бешено стучало, а в глазах мутнело и снова очень хотелось спать.
-- Гилберт... Я у тебя в долгу... Спасибо...

/ Тебя Имир должен был воскресить, наверное... Благо больше никого потерять не успели.
Вообще, там было тяжко. Мы решили, что там два снайпера (у каждого по три выстрела), а их больше оказалось, вот блок и не спас.../

я все?

Реван на вопрос "С Моринером всё в порядке?" ответил "Умерла его первая женщина". Так что, полагаю, он выжил.

Добавлено через 3 часа 24 минуты
Несмотря на свои тяжёлые думы, в конце концов, слабость дала о себе знать и Линнея провалилась в глубокий сон. Впрочем, для неё это означало лишь, что из кошмара реального девушка провалилась в кошмар созданный её подсознанием, на основе текущих событий. Кошмар, в котором она бессильно наблюдала как один за другим её друзья гибли, взывая к ней о помощи, а она лишь стояла. Стояла и наблюдала. Пока, в конце концов, не осталась одна в окружении даркирийских солдат. Прозвучала автоматная очередь, казалось бы изрешетившая тело реймийки, затем последовал яркий свет и... и Нея обнаружила себя на больничной койке, вновь в роли наблюдательницы. Только вот теперь друг с другом сражались люди в имперской униформе, даркирийцев поблизости не было. С одной стороны — её товарищи по академии, члены четвёртого отряда. С другой — стоящие над убитыми ими пациентами незнакомцы, позор реймийской армии. Подобно мешкам с мусором, члены второй группы, друг за другом, валились наземь. Кто-то другой, на месте Линнеи, мог бы назвать это жуткой картиной. Сама же девушка, странное дело, не испытывала по поводу происходящего особых отрицательных эмоций. Напротив — она была даже рада, что несколькими отбросами в мире стало меньше.

Первоначалу перспективы в бою выглядели мрачными и Парфинора приготовилась к тому, что она умрёт в этом бою - вместе со всеми остальными. Странно, но эта мысль не вызывала у неё страха. Вероятно, сказалась многолетняя выучка её семьи - дворянин не должен бояться смерти, если это идёт на благо империи, а последователь Алариона не должен бояться смерти, если это поможет ему спасти свою душу от грязи и порока. Мимолётно, она подумала что по-настоящему ей будет жаль даже не своих одноклассников - хотя она и несла на себе груз ответственности за их жизни. Жаль ей будет только Имира. Имир... Парфинора вздохнула.
Но сегодня ей не суждено было умереть. В какой-то момент боя, ситуация полностью перевернулась в их пользу и им удалось блестяще выполнить свою задачу, не понеся никаких потерь. Это вдохнуло радость в сердце девушки. Им удалось достичь хоть какой-то победы. Они спасли раненых и гражданских, и спаслись сами. Да, им придётся отступить и для стратега большой игры это поражение - но это её личная победа.
Но радость была кратковременной. Скоро поступили известия о том, что отряд 2 справился со своей задачей - но заплатил за это наивысшую цену. Хотя лично Парфинора и не питала к его членам большой любви - Имир на одной из их встреч рассказал о том, что они с ним сделали - она всё равно испытала болезненный укол в груди. Была ли это её ошибка? Её просчёт, как командующего? После некоторого анализа, она решила, что нет. Отряд 2 был одним из сильнейших в её компании и если они были уничтожены, то и любой другой отряд был бы уничтожен. А дополнительных сил на эту задачу она отправить не могла.
Затем поступила информация о предателях, о вражеских шпионах, которые попытались убить больных. Мало того, что убийство больных и раненых само по себе было жестоким и почти бессмысленным поступком - того, что она никак не ожидала от даркирийцев - так ещё и мысль о том, что никто не заметил семена назревавшего удара в спину, заставила её обеспокоиться. Неужели никто не заметил ничего подозрительного? Аларион учил её хранить разум от порока, блюсти чистоту мыслей внутри себя - но неужели её подчиненные не могут заметить нечистоту даже вокруг себя? Почему-то ей вспомнилась Яспис. Да, многие осудили её за это решение и Парфинора сама, порой, думала, что поступила неправильно. Но прояви любой из её солдат подобную бдительность - и, возможно, их ситуация сегодня была бы не столь отчаянной.
Но главным и последним ударом стало известие о смерти майор Нейлс. Уже после этого Парфинора поняла - сегодня они проиграли. И поражение их было сокрушительным. Фланг, который они должны были защищать, полностью рухнул и армия генерала Мускари теперь могла быть окружена. После смерти майора, Парфинора становилась следующим командующим теми силами, что остались от батальона. Первым делом нужно было сообщить штабу о произошедшем, поэтому аристократка задала себе внутренний вопрос - какие средства связи были в её распоряжении?...

/Снова в строю. Запрашиваю краткую сводку, полноценно включусь через пару часов/

Кратко: Линнея и Ксеномия отравлены, лежат в лазарете. Латро получил обморожение, лежит в лазарете. Городок, который мы должны были охранять, полностью уничтожен, мы отступили и продолжаем отступать (?). Отряд два (класс два) полностью уничтожен, наш командующий-майор убита. Прямо сейчас думаем, что делать дальше.

/ Не отравились, а лежим с кишечной болячкой.../

Реорганизация сил империи на северном фронте заняла больше времени, чем хотелось бы но, к счастью, ввиду определенных обстоятельств ситуация была не настолько мрачной, как ожидалось. В то же время, дела в батальоне майора Нейлс, командование которым временно приняла первый лейтенант Парфинора фон Флекссия, обстояли так:
- Стараниями Физалиса, отправленного на фронт правительством империи, жизни Линнеи, Ксеномии и других зараженных паразитами солдатов были спасены и ничто не мешало им нести службу. К сожалению, эта напасть не прошла для них бесследно и дальнейшую жизнь им предстоит вести с рядом заболеваний желудочно кишечного тракта которые, впрочем, жизни не угрожают.
- Опять же, стараниями всё того же Физалиса, Латро был поставлен на ноги и мог продолжать сражаться ради империи. Из-за сильного обморожения он, однако, лишился мизинца и безымянного пальца на левой руке.
15 марта
Командиром оставшихся сил от батальона майора Нейлс а также прибывших подкреплений была назначена майор Эстелла Зидрейх. На сегодняшнем собрании она доносила до нижестоящих офицеров всю необходимую информацию для продолжения операции.

— ... Несмотря на перекрытую линию снабжения, бригадному генералу Реальгару Мускари удалось разбить основные силы противника препятствовавшие дальнейшему продвижению нашей армии и оккупировать небольшой город под названием Брут. Радоваться, однако, рано: насколько нам известно, ресурсы 12-го армейского корпуса на исходе, поэтому нам необходимо в кротчайшие сроки возобновить поставку боеприпасов и продовольствия, иначе мы рискуем потерять весь состав основных сил 12-го корпуса. Важно отметить, что победа наших сил на северо-востоке во многом связана с отсутствием главнокомандующего вооруженными силами Даркирии в период кульминации сражения. Насколько нам известно, спустя несколько дней после Иллитского сражения граф Крайт Брайденвильд был отозван обратно в столицу отчитаться перед герцогом за совершенные им злодеяния. В результате этого, вместо того чтобы объединиться с остальными силами и сокрушить 12-й корпус, как он планировал, главнокомандующий отправился прямиком в столицу вместе со всеми доступными ему на тот момент силами. Что было дальше вы уже знаете.
Согласно информации полученной из недавних новостей, Крайт Брайденвильд совершил военный переворот и поместил герцога Даркирии под домашний арест. Это стало возможным не в последнюю очередь благодаря тому, что значительная часть сил в его распоряжении была собрана из поданных его собственного графства. В иной ситуации даркирийцы бы наверняка устроили восстание против незаконного режима, но в сложившейся ситуации они, вероятно, предпочли диктатора имперским захватчикам.
Закончив с этой в чем-то хорошей, в чем-то плохой, новостью, она обратилась к тем, кто имел отношение к военной академии Рейма.
— 9 марта Майя Нотхафт и Генгоро, действуя по собственной инициативе, вторглись в резиденцию графа Крайта Брайденвильда с намерением ликвидировать последнего, но оба пали в бою. Эта информация не имеет в себе стратегического значения, но я сочла нужным донести эту информацию до вас ввиду того, что они оба являлись преподавателем и студентом академии, в которой вы обучались. — Она дала пару мгновений для того чтобы эта информация осела в головах слушавших. — Теперь, если у вас нет каких-либо вопросов, мы перейдем к заключительной части сегодняшнего собрания.

-Вопросов нет, мэм.

Новости о полном уничтожении второго батальона не были чем-то совсем неожиданным, глупо было надеяться, что на войне не умрёт никто из её товарищей, но всё равно были восприняты Линнеей не лучшим образом. На фоне этого, вызванные паразитами болячки выглядели сущей мелочью. Она не могла не подчеркнуть трагичность того, что первой из её друзей умерла именно Визения, выражавшая явное нежелание воевать. И теперь, даже если все остальные вернутся с войны целыми и невредимыми, атмосфера литературного клуба бесповоротно изменится — без рассказов юной ведьмы, её смущённых реакций и высказываемой ею неловких вещей, это будет совсем не то. Лишь усилием воли Нея, изо дня в день, подавляла подступающие печаль и гнев, не давая им обратиться в жажду мести. Подобный путь ведёт никуда и оборачивается лишь новыми трагедиями. Они должны победить на этой войне, а для этого необходимо сохранять холодную голову на плечах.

Первоначально Моринер полагал, что его направят к мирным дожидаться результатов операции по прорыву оцепления и уничтожению артиллерии даркирийцев, но, как оказалось, командование сочло, что он может пригодиться непосредственно на поле сражения. На специально выделенную форму надежды не было - неприятель все-равно не делал разницы между военными и гражданскими. Но и отступать перед лицом опасности, ссылаясь на свою должность, было бы поступком низким и недостойным в сложившихся тяжелых условиях. Нет, он должен был быть вместе со своим классом, как когда-то на тренировках по боевой подготовке, совместными усилиями преодолевать препятствия и пробиваться вперед, не взирая ни на что. Вот только цена за ошибку теперь была значительно выше.
Юный журналист четко понял данные ему распоряжения. Над головами солдат свистели пули и разрывались снаряды, почерневший от грязи и крови снег премерзко скрипел под промокшими ногами, грохот пушечных и танковых выстрелов смешался в единую душераздирающую какофонию ужаса и смерти. Под прикрытием танка, проваливаясь по голень в сугробы, ничего толком не понимая, он поспешно следовал вперед, за Азариной.
Внезапно боевая машина впереди содрогнулась от страшного удара, ненадолго замедлилась, будто пытаясь перебороть собственную боль, а затем снова, через силу, двинулась вперед. Новый взрыв, вспышка яркого света, на мгновение осветившая их напуганные лица, дождь из осколков металла и здоровых комьев снега смешанного с землей. В следующую секунду со всех сторон по единой команде засвистели пули. Часть из них зацепила Азарину, но та продолжила уверенно бежать вперед, будто бы ничего и не произошло. Душа Моринера замерла в ужасе, но тело автоматически решилось двигаться вперед. Первые очереди выстрелов угодили прямиком в магический щит - с каким-то звонким эхом искореженные пули упали на снег под ногами. Но вслед за этим послышался звон разбитого стекла - заклинание израсходовало свою мощь и рассеялось в воздухе, оставив журналиста без всякой защиты. Время будто замедлилось для него, на то короткое мгновение дав сполна насладиться ощущением собственной беспомощности. Он прекрасно догадывался, что не успевает, но ничего уже не мог поделать. "Может, я хоть ненадолго отвлек их на себя?"
Прицельный огонь даркирийских снайперов на сей раз пришелся точно в цель. Моринер снова услышал знакомый свист, а затем ощутил как пули, без труда прошив легкую защиту, вонзились в его плоть. Издав непроизвольный, похожий на уханье звук, журналист завалился на грязный снег. Сознание его быстро угасло.

Он пришел в себя немногим позже, когда исход сражения уже был практически решен. Кто-то оттащил его поодаль от смертельно опасной точки. Имир, находившийся неподалеку, колдовал лечебные заклинания над другими ранеными. В очередной раз за последний год журналист неуверенно попытался подняться и осмотреть собственные ранения. Свежий северный ветер немного привел его голову в порядок. Где-то вдали виднелись яркие огни, чуть рядом в небо поднимались столпы черного дыма. Были ли это Иллит, вражеская артиллерия, какова судьба мирных и раненых - все эти вопросы снова вернули его к жизни. Да, несомненно судьба предоставила ему еще немного времени промучиться в этом ужасном мире. На короткое мгновение Моринер даже пожалел, что не погиб.
Вскоре им вновь командовали отступать, и сквозь боль и усталость он последовал за остатками батальона. Тщетно, заглядывая в лица солдат, он надеялся увидеть в них нотки надежды - лики их, как и его собственное, были мрачнее ночи и не выражали ничего хорошего. Бегство их продолжалось, казалось, целую вечность, а противник все не уступал, намереваясь беспощадно истребить всех без разбору выживших. Весть о том, что они смогли наконец выйти из окружения была воспринята Моринером с исключительным восторгом. Но уже вскоре совсем другие новости, пересказанные в наспех сооруженном лагере, вновь очернили всеобщий настрой. Как ни готовился он к суровым реалиям войны, в жизни они все-равно превысили все возможные ожидания. Журналист не был знаком с другими классами первого курса, но все-равно ощутил, как будто вместе с их гибелью он сам лишился чего-то родного и знакомого. Ничего уже не будет по-прежнему.
И еще одна неприятная мысль продолжала гложить его похлеще болей от полученных ранений - ему ведь придется написать обо всем этом, не только повторно переживая все ужасы той январской ночи, но и выставляя их в положительном свете. Сама мысль об этом обжигала душу юноши холодом, но он твердо решил не отступать от избранного пути. Хотя бы в честь памяти о падших в Иллите.