— Я, разумеется, имею своё мнение и есть определенная черта через которую я, как человек, никогда не переступлю. Я могу не разделять идей нашего руководства, но это не отменяет моих обязательств перед страной, её людьми и Её Величеством.

Добавлено через 9 минут

Ple-Sen— Пожалуй. К слову, продолжая тему соревнований, я хотела бы попросить тебя в какой-нибудь из дней, если выдастся свободная минутка, помочь мне подтянуть мои навыки стрельбы. Как ты, возможно, мог заметить, с огнестрельным оружием я на "вы" — не повезло пропустить первую же лекцию Реальгара. И мне не хотелось бы, чтобы этот вот пробел в моём образовании тянул нашу команду вниз.

— Без проблем. Я и сам не особо активно посещал его лекции, но к июлю стало понятно, что так дело не пойдет и попробовал себя в обращении с некоторыми видами оружия.

— Я, разумеется, имею своё мнение и есть определенная черта через которую я, как человек, никогда не переступлю. Я могу не разделять идей нашего руководства, но это не отменяет моих обязательств перед страной, её людьми и Её Величеством.

- Хорошо, я понял твою позицию, - сказал Берт и замолк, уставившись на костер. После посмотрел на окружающих и спросил, переведя взгляд на девушку, - Ты любишь танцы?

— В той же мере, что и любой другой человек, а что?..

- Ему тоже надо было на каблуках выйти, - кекнул Лат. - И когда они только успели?.. Может ему ее жалко стало... Ее репутация сильно пострадала после того скандала, я удивлен, как ей до сих пор хватает сил на свои обязанности.

Morning- Ему тоже надо было на каблуках выйти, - кекнул Лат. - И когда они только успели?.. Может ему ее жалко стало... Ее репутация сильно пострадала после того скандала, я удивлен, как ей до сих пор хватает сил на свои обязанности.

— Она сильнее, чем кажется, — Анелотта сказала это так, словно бы знала наверняка, — не хотела бы я оказаться на её месте. Больше обязанностей и головной боли, а что толку? Повезет — кто-нибудь спасибо скажет, и всё на этом.

- Никакого толка, кроме морального удовлетворения. Но это надо иметь тягу к людям, как минимум, что в свою очередь принесет больше страданий в ситуациях, подобных этой. Но ничего - когда она пройдет через это, станет еще сильнее. Я за нее не голосовал, но сейчас думаю, что это было правильно.

Фестиваль подошел к концу и вместе с ним его атмосфера веселья и беззаботности, ибо на следующий день в военную академию Рейма пришла суета.

Глаза Эвриалы Грейс бешено бегали то по интерьеру помещения, то по внешнему виду студентов. Всё ли было в порядке, нет, всё ли было идеально?
— Эли! Ты что себе думаешь! — Заприметив неладное, преподавательница тут же метнулась к студентке и застегнула верхнюю пуговицу её пиджака. — Чтобы я такого больше не видела, тем более сегодня! — Эвриала ударила Эли указкой по рукам. — Ясно?
— Ай! — Эли рефлекторно погладила место удара, на её лице появилась глупая улыбка. — Ясно!
— Моринер! — На сей раз она подошла к наиболее результативному студенту её курса и больно стукнула его всё той же указкой по плечу. — Что это за скучающее выражение лица? Латро, тебя это тоже касается! — Теперь досталось уже технарю. — Берванг, стой спокойно!
Эта абсурдная картина стала последствием неожиданного известия о намерении императрицы навестить академию сегодняшним днем. В прошлом, студенты этой академии должны были приносить присягу по окончанию обучения (то есть, после трех лет пребывания в ней) и лишь в том случае, если они желали продолжать карьеру в вооруженных силах империи. Сегодня, однако, стало известно, что в эту систему были внесены изменения и приносить присягу нужно было уже сегодня. Поскольку присяга была не просто церемониальным обрядом, но и налагала юридическую ответственность, многие из студентов находили себя в весьма напряженном состоянии, это не говоря уже о том, что некоторым приходилось заучивать слова присяги в поте лица, поскольку допустить ошибки было бы не только большим позором, но и могло иметь определенные последствия. Кроме этого, был ещё один момент, который заставлял учеников класса III чувствовать себя подавленно.
— Парфинора, дорогая, я думаю, мне не нужно тебе напоминать, что это твоя обязанность, верно? — Совсем недавно стало известно о том, что Ширис Реймфорд подала заявку об уходе из академии. Это означало, что в классе IV оставалось непозволительно мало учащихся и классу III, как наиболее многочисленному, надлежало перевести одного из своих студентов в соседний класс. Было решено что выбор будет дан представителю класса.

Сейчас они стояли в том же зале, где полгода назад их приветствовал император Юджиан Рейм. За это время многое успело измениться и сегодня они стояли в ожидании уже не Юджиана, а его сестры — императрицы Ринзе Рейм. Она явилась в сопровождении Энгрессы Розелит и Амшейм Нотхафт. Рядом с сестрой Майи и полковником Розелит её изящная фигура, в которой было всего 162 сантиметра роста, казалась очень хрупкой и беззащитной но, несмотря на это, движения императрицы были исполнены грацией и за ней сохранялась аура импозантности. На ней был легкий, открытый наряд, короткая юбка и сапоги на высоком каблуке. Несмотря на подобную одежду, однако, императрица каким-то образом умудрялась стоять и двигаться так, что её нижняя часть была защищена от случайных взоров. Её грудь была украшена "Плейоной", а в ножнах на поясе отдыхала "Присцилла". Что же до других артефактов императорской семьи, "Процион" находился в руках Амшейм Нотхафт. Видеть подобный артефакт в руках простого человека было зрелищем необычным, но вряд ли чем-то неожиданным: дети Камии Рена не отличались боевым мастерством и, насколько было известно, Ринзе Рейм не была знакома с воинским ремеслом совсем. К тому же она, вероятно, банально не хотела утруждать себя лишней тяжестью. "Фолиола", в свою очередь, нигде не было видно. Возможно, не пользоваться им было опрометчиво, но императрицу было сложно представить в кирасе — с её образом это совершенно не сочеталось.

В своем непродолжительном обращении к учащимся она говорила о достоинстве, смелости, чести, сострадании, честности, долге и о многих других, уже привычных воинам академии вещах. Кому-то её речь могла показаться тривиальной, но она была хорошо составлена и безупречно подана. По щекам Эвриалы катились слезы и она энергично хлопала в ладоши, словно девочка, пришедшая на концерт любимого исполнителя.
Наконец, настало время приносить присягу. Времени на каждого студента было отведено немного, поэтому совсем скоро очередь дошла и до класса III.

Правильно ли это, приносить присягу с таким текстом, где столько внимания уделено императрице, которая объявила союз с Усами Кёко и казнила журналистов? Мия имела некоторые сомнения на этот счёт, но решила, что в присяге говорится о преданности и здоровье императрицы, что вполне даже хорошо, ведь обозначает искреннее служение, а не выполнение плохих приказов, если вдруг они будут. Часть про волю ей даже понравилась.
Если же Ксеномия ошиблась, она надеялась, что браслет в данный момент поможет ей не довершить до конца опрометчивый поступок.

-- Я, Марей Мейнц, клянусь, что в жизни и в смерти буду вечно предан императрице и её земле, буду защищать интересы Реймийской Империи и не посрамлю её имени. Враги могут уничтожить моё тело, но они никогда не смогут покорить мою волю. Империя превыше всего, да здравствует Её Величество Ринзе Рейм.
Присягу Марей зачитал спокойным, ровным голосом, без запинок или ошибок. Ни до, ни во время, ни после этого ритуала его лицо не изменило своего обычного непроницаемого, холодно-твердого выражения. Какое значение имеют его слова, если они не имеют отношения к действительным его мыслям? Присяга -- всего лишь очередная глупая традиция, но форма, которую она приняла на этот раз, неприятно удивила студента.
"Точно, скоро война. Но -- кто возглавит нас в этой войне? Кёко, вождь дегенератов-фанатиков, Кармина, плод инцеста, и, наконец, вот эти женщины, генеральши в юбках. Разве это -- полководцы, вожди? Кого должны впечатлить эти речи про честь, долг и прочую чушь от этих офисных куколок? Ах, я начинаю понимать феномен Тиария. Он-то точно не такое вызывал впечатление. Хотя, некоторые готовы лизать сапоги любого, кто посадит задницу на трон." -- Марей презрительно покосился на Эвриалу.

-- Я, Ксеномия Нерисс, клянусь, что в жизни и в смерти буду вечно предана императрице и её земле, буду защищать интересы Реймийской Империи и не посрамлю её имени. Враги могут уничтожить моё тело, но они никогда не смогут покорить мою волю. Империя превыше всего, да здравствует Её Величество Ринзе Рейм!
Следит за реакцией браслета в процессе, после зачтения уходит и даёт прочитать остальным.

Morning- Никакого толка, кроме морального удовлетворения. Но это надо иметь тягу к людям, как минимум, что в свою очередь принесет больше страданий в ситуациях, подобных этой. Но ничего - когда она пройдет через это, станет еще сильнее. Я за нее не голосовал, но сейчас думаю, что это было правильно.

— Пожалуй, — продолжая наблюдать за Парфинорой на лице Анелотты появилось едва заметное раздражение, она подскочила с земли, взяла Латро за руку и потащила за собой, — пошли.

MentСледит за реакцией браслета в процессе, после зачтения уходит и даёт прочитать остальным.

Браслет сделал ей больно, но в текущей ситуации особенного выбора у неё не было, поэтому ей пришлось это перетерпеть. Оставалось только гадать, что случится, если ей когда-либо придется воспротивиться приказам сверху. За нарушение клятвы, какой бы она ни была и вне зависимости от причины, браслет её хвалить явно не собирался.

Если раньше и могли быть какие-то сомнения насчёт того, что грядёт война, то теперь их не оставалось. И было более чем ясно, что Ринзе планировала задействовать для этого все доступные ей ресурсы — даже зелёных кадетов с первого курса. Тем не менее, ещё во время июльских новостей Нея приняла твердое решение идти до конца, несмотря на её мнение о новой императрице и личные идеалы. В текущей ситуации, по её мнению, это было самым разумным выбором, пускай даже ей придётся играть по правилам полоумной правительницы. Когда Ринзе говорила свою пустую и помпезную речь, девушка слушала её с полным уверенности лицом, как если бы эти слова действительно вселяли в неё гордость. И, когда настал её черёд, реймийка чётко и твёрдо, без единой запинки, произнесла заветную клятву:
— Я, Линнея Шерман, клянусь, что в жизни и в смерти буду вечно предана императрице и её земле, буду защищать интересы Реймийской Империи и не посрамлю её имени. Враги могут уничтожить моё тело, но они никогда не смогут покорить мою волю. Империя превыше всего, да здравствует Её Величество Ринзе Рейм!