Увидев командира, братья поприветсвовали ее и усатого товарища.

-- Кхм, -- он заметил Сципиона и какого-то ещё наёмника, и что они заметили его. -- Вы говорите-говорите, всё в порядке. Тренировки.

— Я что-то не припоминаю чтобы лошади умели разговаривать. — Хризантия окинула взглядом помещение и убедившись, что всё в порядке, дала Мирастиру команду направляться в другое место.
— Это что сейчас было? — Поинтересовался лекарь у Сципиона...

Чувствуя определённое понимание со стороны собеседника, поведал он и причины того, почему перестал чтить некоторые традиции племени и предпочёл тратить время и силы в первую очередь на совершенствование тела и духа, за что и оказался не в почёте у соотечественников. Всё это, конечно, было не в виде жалобы, голос и эмоции Шэна были весьма спокойными. А когда он говорил об отце или бабушке — уголки губ выдавали лёгкую улыбку, а глаза — тоску по дому, который воин покинул не в роли изгнанника, а в качестве путешественника, всегда имевшего право вернуться.

Юлиус внимательно выслушал историю Шэна и прежде чем ответить дал себе некоторое время поразмышлять над услышанным.
— Понимаю, почему пребывание на родине могло быть для тебя некомфортным, ведь непонимание со стороны окружающих может сильно угнетать человеческий дух, особенно если это те кто тебе хорошо знаком, а потому ты принял правильное решение когда отправился в путешествие с целью увидеть мир. Однако... Шэн, твое представление об Артерии неверно. Богиня не всесильна и не решает кому жить, а кому умереть. Всё, что она может — это указывать нам правильный путь, и только от наших усилий зависит будет ли наше будущее светлым или же нет. Наша вера она вот здесь, — Юлиус положил руку на сердце, — если ты крепок духом, не позволяй чужому фанатизму влиять на тебя самого.
Беседа двух накирийцев прервалась неожиданным появлением Хризантии и Мирастира.