Как и для многих других союзников по отряду, нападение взбесившихся дендроидов оказалось полной неожиданностью. Ренольд лишь только собирался пошутить про говорящие деревья, когда всем уже оказалось совсем не до юмора.
В пылу битвы сложно было обращать внимание на соратников, еще и исполнять поспешные приказы командования, но парень старался делать все, что было в его силах. Быстро пришло осознание того, что их тренировочные дуэли и дружеское избивание беззащитного голема ничто по сравнению с настоящей опасной схваткой. Тут и там под напором увесистых древесных ударов и летящих подобно копьям заостренных ветвей падали его союзники, со многими из которых они росли под одной крышей многие годы. Сам Ренольд, дважды ослепленный и изрядно помятый, несмотря на все усилия добросердечной Гульвейг понимал, что стоять ему оставалось недолго. Шпага прочно застревала в цепких корнях деревьев, не нанося тем никаких ощутимых повреждений. Единственное, что он мог сделать, это дать остальным времени как следует нарубить проклятых дров, отвлекая на себя внимание как можно большего числа врагов. В какой-то момент острая ветвь рубанула его по ногам, заставив потерять равновесие. В следующее мгновение тяжелый удар в грудь, казалось, выбил из него весь дух: парень повалился на колени, подобно рыбе безуспешно пытаясь набрать ртом воздуха. Его ребра будто вдавили куда-то вглубь тела, с резким режущим кашлем на полянку градом излились комья густой крови.
Кое-как отерев лицо рукавом окровавленного изорванного плаща, Ренольд поднялся на ноги и поднял оружие. Сквозь накатившую поверх глаз пелену и многочисленные ветви дендроидов он отчетливо различил испуганное лицо Ильвы: сестра было рванулась к нему на пару шагов, но тут же была остановлена гущей схватки. Ее губы чуть заметно колыхнулись, словно что-то прошептав, но с такого расстояния и шума схватки парень не смог бы разобрать ни слова. Но вид Ильвы будто придал ему новых, последних сил: оглядевшись по сторонам Ренольд сделал вывод, что врагов еще слишком много. Боль отошла на второй план. Они не могли, не должны достать Ильву.
Прекрасно понимая, что следующее ранение искалечит его так, что даже своевременная помощь медика вряд ли будет в силах что-либо сделать, он отважно бросился на ближайшего дендроида. Уклонился от лениво брошенного в его сторону бревна и нанес новый удар со всей вырвавшейся из недр души мощью. Кисть сжимавшая рукоять шпаги заметно хрустнула, пронзив всю руку волной резкой боли, но и ствол древесного противника с похожим треском раскололся надвое, и гигант свалился наземь перед триумфатором. Будто обидевшись за убийство своего сородича, другие дендроиды развернули свои бесформенные лица в его сторону. Ренольд уклонился от одной, двух, трех, четырех, пяти атак, но затем ощутил тяжёлый удар прямо в затылок. Земля ушла у него из под ног, в глазах потемнело, и, потеряв всякий остаток жизненных сил, парень грузно рухнул наземь лицом вниз. Он уже ничего не чувствовал и не мыслил.
Как не хотелось ему просыпаться от славной глубокой дремы! Сегодня определенно был какой-то важный праздник. Люди, в которых Ренольд без сомнения узнал родных родителей, оживленно переговаривались о чем-то за просторным кухонным столом их старого поместья. Он с трудом сполз со своего крошечного детского стульчика и, качаясь из стороны в сторону, медленно направился в их сторону. Заметив его приближение, голоса взрослых затихли. Парень попытался заглянуть в лица родителей, но по какой-то причине оба они были сокрыты тьмой. Он обратил внимание на крошечный стог пеленок и простыней, который мать бережно держала на руках.
—Смотри, как славно уже ходит! —умилялся женский голос.
—Ага, скоро уж фехтованью обучаться будет. —вторил мужской, слегка грубоватый, но с теми же едва различимыми нотками одобрения.
—Рен, хочешь взглянуть на сестренку? —обратилась к нему мать, наклоняя сжимаемый ей сверток ткани. В его недрах отчетливо виделось какое-то движение и слышалось чье-то мерное сопение.
Парень осторожно поравнялся с женщиной и с интересом заглянул под приподнятый полог, удивленно столкнувшись глазами с крошечным, сморщенным детским личиком. Слегка раскрыв глазки, девочка оценивающе пронзила его взглядом своих пронзительно-голубых глаз, после чего заметно поморщилась и громко захныкала.
—Ну-ну, М. —имя сестры потонуло в шуме ветра, раскачивающего зеленые кроны могучих дубов. —Ну тише-тише. Это твой братец, Ренольд. Ренольд....
Ренольд, Ренольд.
—Ренольд! —парень резко раскрыл глаза, не понимая где он и что происходит. Его взгляд снова встретился с небесными глазами Ильвы. Сестра сидела рядом, согнувшись над его лицом, и что-то говорила. Крошечные капли слез стекали по ее бледному лицу, падая на его щеки.
—Да, все в порядке. —односложно ответил Ренольд, после чего с трудом принял сидячее положение и огляделся по сторонам. Судя по всему, бой окончился их победой и никто серьезно не пострадал. Взглянув на сестру, он с облегчением заметил, что она не была даже ранена. Значит, его тренировки прошли нельзя. Он сумел. Он справился.
—Да уж, неплохие ребята. —он с каким-то страхом и омерзением кивнул в сторону оставшихся после побоища веток и щепок, которыми было обильно завалено все поле боя. —Но главное, с тобой все в порядке.
—Дурак! —Ильва замахнулась крошечным кулачком и опустила на плечо Ренольда. Потом на второе, еще и еще. —Если ты еще раз... вздумаешь умереть. Я тебе этого никогда не прощу! —резко вскочив с земли, она отерла лицо, как видно из последних сил сдерживаясь, чтобы сохранить достоинство и не разрыдаться, и направилась прочь от обескураженного братца.
Действительность вновь неприятным уколом пронзила сознание Ренольда. Над ними словно сжалились. Не старик Гунгнир, так сама природа. Но в реальном бою он снова бы "умер". А возможно и несколько других соратников. И никогда уже не увидел бы прекрасных небесных глаз Ильвы.