А, чтобы потом не забыть: по своему лотерейному билетику Бертран выиграл 100000 румий. Не так мало, не так много, но в общем-то нормально, особенно в условиях укрепившейся национальной валюты.

Имеешь в виду не интересен вообще или в этом конкретном мире?

Не, я про "приквелы". Сама это вещь хорошая для того чтобы раскрыть определенные элементы сеттинга или просто для написания интересного сюжета, но в контексте эксп водить в прошлом мне не по нраву.

Релгар Пазори | Яспис | Иссей
Участие в военных действиях не изменило Релгара Пазори, он оставался всё тем же человеком, которого родители некогда заставили поступить в военную академию Рейма. Он отказался становиться наследником семейной студии и стал жить отдельно, зарабатывая собственными рисунками. Как показало время, его работы пользовались очень большим спросом у определенного круга людей, которые были готовы заплатить за индивидуальные заказы большие деньги.
Весной 839 года Релгар и Яспис поженились, всего спустя два месяца после их первого воссоединения со дня совместного обучения в академии. Художник знал, что его жена спит с другими мужчинами, но его это слабо заботило: ему было достаточно того, что у него дома всегда было что поесть и была рядом красивая женщина, готовая в любой момент удовлетворить любые его желания. Всё остальное свое время он посвящал рисованию и различным хобби.

Иссей так и не нашел себе применения после войны. Любая работа ему быстро наскучивала а личные отношения толком не выстраивались, рано или поздно обрываясь. В 841-м году он сошелся с Релгаром и стал писать сюжеты для его манги для взрослых, чем и зарабатывал себе на жизнь в дальнейшие годы.

Ни Релгар, ни Иссей ничего просить у императрицы не стали. Первый банально не имел никаких идей на этот счет, а второй боялся написать чего-нибудь лишнего и попасть на виселицу.

Антеннария Форенгард | Веспер Альбискус
Нахождение в одном клубе во время обучения в академии сильно сблизило Антеннарию и Веспера, что за время войны и в послевоенное время лишь укрепилось и в последствии закончилось их свадьбой. Разумеется, они оба любят Её Величество Ринзе Рейм существенно больше, чем друг друга, но их любви или совместной жизни это нисколько не мешает а, напротив, помогает им находиться на одной волне и разделять стремления друг друга.

Единственное, чего они оба попросили у императрицы после окончания войны — это возможности быть для неё полезной. Неизвестно, связана ли эта просьба с последовавшим за этим основанием ордена Белой Лилии.

Лайт Даркинсон | Каори Нишикино | Тесей Иллиандер
С тех пор как мать Лайта бросила его и оставила больного отца воспитывать малолетнего пацана, и после того как вторая жена его отца отсудила у него всё имущество и оставила их ни с чем, Каори стала первой девушкой в жизни технаря, которая не вызывала у него отвращения. Это, разумеется, быстро переросло в сильные романтические чувства. Любовный квест Лайта, однако, закончился неудачей: после окончания войны девушка, глубоко извиняясь перед парнем, сказала что они не могут быть вместе. Спустя полгода она вышла замуж за Тесея, по любви или же просто из-за сострадания — никому неизвестно. Так или иначе, Тесей Иллиандер умер от неизлечимой болезней спустя два года после их брака.

Что же до Лайта, то он так и остался одинок. Это, однако, не помешало ему стать известным по всей империи инженером, знаменитым своими разнообразными изобретениями. В настоящее время работает на Авиона Крейга.

В своем сердце Лайт так до конца и не признал Ринзе Рейм и ничего просить у неё (лишний раз унижаться) после окончания войны не стал. Каори и Тесей просили различные лекарства и прочую медицинскую помощь. Эта просьба была удовлетворена но, к сожалению, Тесею так ничего и не помогло.

Ифеон | Сузука Масаока
Во время ларианской бомбардировки старый дом Ифеона и Сузуки был очень сильно поврежден но, к счастью, женщина в это время была на работе и не пострадала. Когда парень убедился в том, что с ней всё в порядке, он снял ей апартаменты за армейское жалованье.

После окончания войны он вернулся в их временный дом и, закрыв за собой дверь, бросился в материнские объятия и страстно поцеловал её в губы. Сузука была слишком рада тому, что её мальчик, наконец-то, вернулся домой, целым и невредимым, а потому даже не стала в этот момент как-либо сопротивляться его любви. Возможно, с его стороны пользоваться этим моментом было подло, но в действительности он, как и раньше, просто был честен со своими желаниями, и за время их разлуки в нем накопилось слишком много эмоций, контролировать которые он уже не мог. Видя, что Сузука не сопротивляется его наступлению, он принялся исследовать её тело своими крепкими руками, медленно снимая с неё одежду. Она то слегка сопротивлялась дальнейшему развитию происходящего, то невольно отвечала взаимностью, но так и не находила в себе смелости либо полностью принять чувства Ифеона либо полностью отвергнуть их. Ифеон крепко прижимал её к себе, массировал её грудь и ягодицы; целовал соски — как он когда-то очень давно уже делал. Не в силах сдерживаться, он взял её на руки и понес к кровати, аккуратно положил на спину и, наклонившись, снова поцеловал. Затем он снял с себя штаны и Сузука увидела что Ифеон был уже большим мальчиком не только ростом и весом. Он спросил у неё что-то и получив в ответ утвердительный кивок, взял её ладони в свои, а после впервые за свою жизнь вернулся туда, откуда когда-то давно появился. Он вернулся "домой".
В конце дня Ифеон спал на коленях Сузуки. Видимо, усталость накопившаяся за военное время дала о себе знать. Женщина ласково гладила молодого мужчину по голове и решила для себя, что будет поддерживать его вне зависимости от того, какое решение он примет. Если он хочет быть с ней — то она будет его женщиной; когда/если она состарится, надоест ему и он найдет себе кого-нибудь другого — то она с радостью одобрит его выбор, а сама уйдет в тень. Вне зависимости от результата, главным для неё было его счастье.

За свои заслуги перед империей Ифеон осмелится попросить у императрицы разрешения жениться на Сузуке, неоднократно отмечая в своем письме о том, что эта затея была исключительно его собственной инициативой и если кто-то и должен быть наказан за подобные мысли, то он. К радости Ифеона, разрешение он получил и весной следующего года он и Сузука поженились.

Имир Спринг
Время проведенное на фронте и дружба с Латро сильно изменили Имира. Он стал уверен в себе и полностью изменил свой взгляд на жизнь. Он извинился перед Парфинорой и расстался с ней, в последствии устроившись работать в хост-клуб и обретя большую популярность в этом заведении.

В свое свободное время Имир занимается самообразованием, уходом за собой, и уделяет отдельное внимание практике обращения с огнестрельным оружием и тренировкам безоружного боя, желая оставаться на пике своих возможностей в любое время, круглый год.

Магию он забросил и чего-либо просить у императрицы не стал.

Нагай Рюджи
Рюджи пересмотрел свое отношение к Ринзе Рейм и в послевоенное время продолжил жить согласно Реймийскому Кодексу. Он обзавелся престижной и высокооплачиваемой карьерой в сфере экономики, верной женой и очаровательными детишками.

Фуджиока Коусей
Коусей продолжил военную карьеру, но теперь уже исключительно в штабе, занимаясь планированием а не полевой работой. Написанная им книга о военном искусстве обрела значительную популярность в странах с менее развитой философией ведения войны. Женат, имеет детей.

Его просьбой стало назначение в штаб. Коусей сильно рисковал с этим письмом, но поскольку он оправдал ожидания, всё закончилось хорошо как для него самого, так и для вооруженных сил империи.

Нару Энемкар
Благодаря аналитическому складу ума и отсутствии гордыни, Нару сумела прекрасно адаптироваться к жизни в империи и со временем стала образцовым гражданином, следующим всем правилам Реймийского Кодекса. С 842 года занимает пост министра магии империи.

После окончания войны Нару попросила расширить её возможности по изучению магии.

Гилберт
После окончания войны Гилберт попробует себя в различных профессиях не требующих специального образования но в конечном итоге вступит в ряды организации "Хегон" и проведет последующие годы на юге.

Эйрин Алебастр
Эйрин унаследует компанию своих родителей и подарит империи ещё более совершенную технику. После окончания войны на его лице редко когда можно увидеть улыбку.

Аттис Хуоси
Несмотря на наличие у него определенных талантов, Аттис Хуоси так и остался незамеченным своими боевыми товарищами. Он вроде бы и был с ними всё это время, а толком его никто и не помнит. С 840-го года занимает пост начальника полиции старой столицы.

Исполненной просьбой Аттиса стало имение в Аккервальде.

Шого
Эстелла Зидрейх сидела в малоприметном баре старой столицы, перед ней на столе виднелось четыре бокала наполненных неким крепким напитком. Один — для неё, второй — для Галмея, третий — для Сапфироса, четвертый — для Шого.
Она осушила стоявший перед ней бокал до дна и уставилась в никуда. Будучи самой старшей из них она, тем не менее, оказалась единственной, кто дотянул до сегодняшнего дня. И это после того, как она была единственной из них, кто согласился на участие в проекте добровольно, осознавая все риски.
— Ну не иронично ли это? — Бармен наполнил опустошенный бокал и она вновь осушила его. Её лицо скривилось но вовсе не из-за крепости напитка.

В послевоенное время Шого оказался неспособным на моногамные отношения. Он имел множество любовниц и никого из них не привязывал к себе, ожидая от них того же. В своем письме императрице он попросил разрешения изучать забытое магическое искусство некромантии, обязавшись соблюдать законы империи и докладывать о всех своих исследованиях в министерство магии (в те годы называлась ассоциацией). Его работы были удостоены признания у общества магов, но лекарства для себя он так и не нашел. Болезнь унесла его из жизни в 841-м году.

Юджиан | Диасция
Лето 836 года, где-то на берегах Нихона.
Юджиан лежал на шезлонге и расслабленно наблюдал за океаном, он выглядел здоровым и на его лице не было и следов былой усталости. На безымянном пальце его левой руки виднелось обручальное кольцо.
Бывший император оторвался от своего занятия, когда его позвал знакомый голос. Диа вышла к нему в привлекательном купальнике, застенчиво прикрывая себя руками. Она чувствовала себя некомфортно в подобной одежде, но желание порадовать своего любимого заставляло её превозмогать ощущаемое неудобство, хотя он и говорил что ей не обязательно это делать. Она легла рядом с Юджианом, он обнял её и они продолжили наблюдать за океаном вдвоем.

Перед смертью Сапфироса, Парфинора навестила его в камере. Они с ним долго говорили - о морали, о добре и зле, о чести, о долге. Все эти вещи обсуждались как абстрактные концепты, ни разу не было упомянуто чьё-либо имя или личный опыт. Когда девушка собиралась уходить, Сапфирос задал ей наивный, несвойственный ему вопрос:
-Где же справедливость, Парфинора?
Аристократка помолчала немного, после чего дала тот ответ, который Сапфирос знал всё это время:
-А нет её.
***
Просить у императрицы Парфинора ничего не стала. Единственное, чего она искренне и по-настоящему желала, Ринзе ей дать не могла. Очень скоро она покинула вооружённые силы Реймийской империи. Вернув Моринеру те деньги, которые она когда-то занимала у него, она посетила военное кладбище, где отдала последнюю дань уважения своим одноклассникам, сослуживцам, учителям.
***
На накопленные с её офицерского жалования, а также на вырученные с продажи "Лакуны" деньги, Парфинора отправилась в Тиарал, где основала частную военную компанию. "Чёрные сердца" показали себя крайне эффективными наёмниками, которые всегда выполняли любое задание, за которое брались. Тем не менее, их репутация была омрачена тем, что для них не существовало никаких моральных рамок в их работе - никакое задание не было слишком грязным, никакая жертва не была слишком безвинной.
Многие подчинённые знали о военной карьере Парфиноры и как-то раз кто-то назвал её "майор". Прозвище прижилось и вскоре стало официальным титулом аристократки внутри организации.
Существуют неподтверждённые слухи, что если во время операции Майор встречает девушку, которая внешностью или манерами напоминает ей императрицу Рейма, то она отдаёт приказ расправиться с ней с особой жестокостью.
***
***
***
***
Изначально в голове было две другие концовки - "хэппи энд", где Парфинора выполняет свой жизненный квест, выходит замуж за богатого аристократа, восстанавливает величие имени фон Флекссов и бонусом называет своего первого сына Имиром, а также "бэд энд", где она переживает полный психологический слом и не в силах более жить в новом счастливом мире, одевается в свою военную форму, после чего расстреливает студентов в академии идолов и совершает самоубийство. Обе эти концовки казались мне не совсем правильными и не устраивали в полной степени. Хорошо, что я вспомнил про Тиарал и осознал, что у Парфиноры есть третий путь.

Бертран выиграл 100000 румий

теперь точно смогу открыть цирк

Устроил тут цирк.

19 апреля брутские мятежники были собраны на городской площади, где имперский маг Шого вызвался казнить их при помощи заклинания “Гравитация”. Из уважения к бывшему генералу, Энгресса Розелит казнила Реальгара Мускари лично и вдали от чужих глаз, снизив страдания последнего до минимума. В этот день со своей жизнью также расстался рядовой Берванг: он не сумел совладать с жестокостью свидетелем и участником которой ему пришлось стать, и выстрелил себе в голову.

У Мии дрожали колени, но это было ерундой по сравнению с той бурей, что она испытывала внутри. Реальгар Мускари, столь твёрдый и решительный, столь сильный, столь преданный... Объявлялся предателем. Для девушки было очевидно, что, будь она на его месте, она тоже не стала бы стрелять по гражданским, как бы враждебны они не были, какие бы лозунги не выдвигали и какое бы мнение командование не имело на этот счёт.
Это была ошибка... Греховная человеческая природа раскрутила это колесо ненависти и взаимного непонимания, что привело к единственно возможному исходу. Но... Но...
Надо было решаться.
Ксеномия потянулась к лямке на оружии, намереваясь сбросить его на землю и твёрдой походкой встать в строй тех, кого казнили. И внезапно застыла в этой позе.
Учитель Мускари всё понимал. Он понимал, что не палач и в гражданских стрелять не будет. Понимал, что командование совершило ошибку. Но понимал также, что не выполнить приказ для него без последствий... Невозможно. За невыполнение приказа, за спасение жизней он расплатился тем единственным, чем мог -- своей жизнью. Зачем? Потому что он любил Рейм. Потому что он хотел, чтобы живые сделали выводы и стали лучше. Потому что он был предан короне до самого конца. Хотел бы он, чтобы Мия сейчас из-за него тоже бросилась на амбразуру? Чтобы Берванг вот так вот застрелился? Нет. Это был последний урок от лучшего в мире учителя, и он означал "делай то, что велит долг, и будь, что будет. Если надо -- неси за это последствия, но делай." В некотором роде даже палачи, и даже Шого, тоже исполняли свой долг, пойманные в ловушку, которое расставило везде вокруг человеческое несовершенство. Хотя Мия и не смогла бы быть на их месте.
Глупо. Глупо считать, что высшие чины, Её Величество надо слушать потому, что они никогда не ошибаются. Они ошибаются, и все ошибаются, и именно поэтому мы им служим. Чтобы вместе становиться лучше. Чтобы ошибки прошлого уходили в прошлое. Хотя это и не будет безболезненно, но эту боль можно преодолеть лишь вместе.
В этот момент Мия горько заплакала, но в её ручонках, сжимающих автомат, внезапно появилась какая-то особая сила, которой не должно было там быть, ещё чуть и казалось, потрескается деревянная ручка. Первая глава камелийской философии была усвоена.

***

После окончания войны Ксеномия просит Её Величество создать новую школу-интернат для детей-сирот и всех, кто нуждается в помощи, так как таких было немало. Дополнительно, вместо того, чтобы мариновать детей вместе с друг другом и своими преподавателями в своём горе, и воспитывать "потеряшек", как Берванг, Эли или Рейла, со специфическим и болезненным взглядом на жизнь, Ксеномия предложила нечто совершенно новое. Эта школа должна была собрать лучших преподавателей и стать элитным учебным заведением, куда по прохождении конкурса могли пройти и не социально-проблемные дети. Нормальные дети смогут научиться состраданию и любви к тем, кто попал в беду, а сироты не будут видеть весь мир за пределами школы враждебным к себе. Хотя, конечно, это потребует от учителей очень серьёзного внимания и усердия.
Когда Мия закончила писать, она потрепала по голове Алика, который сидел рядом и с интересом наблюдал. Ему с мамой пришлось в последнее время весьма перепугаться, так как в последней войне дрейерийские войска промаршировали в опасной близости от родного дома. Если бы не реймийская армия и 606 батальон с Мией, подоспевший на защиту, неизвестно, увидел бы Алонс когда-нибудь ещё свою сестру. Но тем больше была радость воссоединения.
С глазами, наполненными неподдельным восхищением к настоящему герою, он спросил:
-- Мия, а... Мне тоже можно будет туда поступить, да?
-- Ну, я не могу просить Её Величество, чтобы тебя приняли без конкурса, верно? -- девушка улыбнулась, тепло и уверенно, будто бы и не была она никогда трясущейся и плаксивой девчонкой, беспокоящейся из-за того, что не имеет ни в чём успеха. А потом ещё раз потеребила Алика за волосы. -- Так что ты постарайся!
В соседней комнате слышались всхлипы Талии, которая в очередной раз не могла сдержать эмоций от того, что её дочь оказалась героиней Рейма. Она прошла войну, вернулась живой, и её батальон буквально вёл в Рейм связанного и побеждённого грозного канцлера Лариана. Сама же Ксеномия тогда и нанесла последний удар -- шприцом, конечно, чтобы канцлер не умер от ран в битве, что стало небольшой семейной шуткой.
-- Я, конечно, надеюсь и сама принять в этом небольшое участие, Алик. Было бы неплохо... Не преподавать, конечно... Но меня, похоже, принимают в Хегон. А это значит, что будущих учеников я буду искать сама.
-- Мия... Ты очень крутая.
По спине девушки неожиданно пробежали мурашки, и она, как в замедленной съёмке, увидела, что чернильница опрокидывается и заливает письмо густой массой. Ксеномия вздохнула и приложилась лбом ко столу.
-- Ну вот, всё заново писать...

***

А дальше -- работа в Хегоне, среди людей, занимающихся материальной и моральной помощью пострадавшим. Поиск тех самых сирот, ободрить их и отдать в хорошие руки... Мия старалась сотрудничать с айдолами и другими артистами, чтобы устраивать благотворительные концерты (благо была группа "Тюльпан", которая к той же идее пришла сама). Сама Ксеномия периодески могла появиться на сцене и сказать людям какие-то тёплые и ободряющие слова, что всё будет хорошо. В такие моменты робкую девушку было сложно узнать, она действительно научилась быть вдохновляющей, хотя бы изредко и чуть-чуть, но зато тогда, когда было нужнее всего.
Ещё в конце войны к Ксеномии пришло осознание, что свой браслет она использовала неправильно. Особенно это было ясно на фоне проделанной над собой внутренней работы в изучении идей дайкё, но также Мия начала понимать кое-что из энклессийских книжек, что раньше не замечала. Вкупе с загадкой, как такой артефакт, как убивающий владельца или приносящий жуткую боль браслет, мог на протяжении многих поколений использоваться Нериссами, вырисовывалась некая картинка.
До поколения Ксеномии ни один Нерисс не надевал на себя браслет, будучи к этому не готовым. Не потому что сам браслет опасен, а потому... Что он действительно подчёркивает и усиливает то, что у тебя внутри. Если у тебя внутри всё в порядке, ты становишься сильнее, а если нет... То твоя внутрянняя дисгармония и зло внутри тебя усиливается вместе со всем остальным, но так как оно приносит лишь боль твоей душе, то в итоге чувственно в виде боли и выражается. Как то... Так. Короче, надевать на себя эту штуку можно, но только когда ты точно знаешь, что делаешь.
Как бы то ни было, Мия многому научилась, и продолжала учиться до сих пор, усиливая одни свои навыки другими и всерьёз претендуя на звание одной из лучших, а также работая, помогая людям... Однако...

***

Ксеномия шла по лесу и много думала. О своих погибших друзьях, которых она не смогла спасти. Об учителе Мускари, которого казнили. О Камии Юки, который неожиданно оказался мятежником, будучи, казалось бы, слишком большим противником насилия для такого. Вообще, эта война, эти события, происходящие в стране, влияют на людей, на всех по-разному. Кто-то вливается в общий ритм, находит своё место и счастье, а кто-то...
Этих людей удивительно много. Они не могут привыкнуть к возникающему новому укладу. Не могут привыкнуть к тому, что каких-то дорогих им людей больше нет на этом свете. Не могут привыкнуть к тому, что их завоевала другая страна. Не могут привыкнуть к строгим рамках и Кодексу. Что они делают пусть и хорошие вещи, но являются вполне заменяемыми винтиками в этой большой системе. Если они потеряются, рука с отвёрткой просто завинтит кого-то другого на их место и ничего особо не поменяется. Не могут привыкнуть к тому... Что они вернулись с войны, и им больше не надо сражаться и проливать свою кровь, хотя это именно то, что они умеют лучше всего.
-- Что это? -- сквозь деревья Ксеномия увидела какую-то деревяную избу.
"Странно, если это деревня, то на карте её не было... Надо будет сообщить в Хегон, чтобы они проверили на предмет людей."
Когда девушка решила подойти немного ближе, подул ветер и здоровенная ветка, свалившись, больно ударила её по затылку.
-- Кто здесь? -- послышался мужской голос и навстречу Ксеномии вышло несколько людей в военной форме.
-- Ба, ты как здесь оказалась, девочка? -- спросил один из них Ксеномию, которая явно не производила впечатление солдата в своём прогулочном костюмчике. Мия тёрла голову в ушибленном месте и ей как-то не хотелось обращать внимание на этих чудаков. Где-то, на краю сознания "да они же из старой армии Хема... Засели где-то в глубинке и избежали преследования? Из тех, кто собирается ещё поднимать бунт?", а потом... Ну и ладно, какая разница. Просто в очередной раз не повезло. Без боевого снаряжения и с одним лишь пистолетом в кармане, а эти люди всё же прошли войну, как и сама Ксеномия, и были вооружены автоматами.
-- Почему ты молчишь, жить надоело? -- подошёл второй и взял Мию за подбородок. -- А поразвлечься не хочешь? Ты такая миленькая, мне нравится.
-- Не надо, слыш. Какая-то она больно тихая. Может, больна чем. Давай, отведём её к нашим.
Это действительно оказалась деревня в лесу. В основном её население состояло из таких вот солдат, но тут и там в окнах можно было увидеть лица женщин и детей, интересующихся происходящим... И, кажется, чем-то напуганных.
-- Пожалуйста, уходите, у нас больше ничего не осталось! -- скрипела челюстью старуха на улице. -- Война закончилась и вам здесь не место!
-- Заткнись уже! -- на неё наставил кто-то автомат.
-- Ты меня не затыкай. Убьёшь? Отлично, мой старый рот не будет отбирать у молодых последнюю маковую росинку. Но лучше сам себя убей!
"Видимо, опять, как тогда с учителем Мускари мне стоять и безучастно смотреть, как грехи одних приводят к грехам других и я ничего не могу сделать. Типичное мародёрство, да? Ничего не могу. Не могу сделать людей по-настоящему счастливыми. Не могу вернуть то, что они утратили... Не могу искоренить то, что отдаляет их от людей."
Один из солдат-конвоиров подошёл к, видимо, их главному, жующему сухую травинку у стенки. Последний внимательно посмотрел на Ксеномию и кивнул. По-видимому, это означало одобрение пули в лоб -- для подстраховки. Хотя, может быть, и наоборот, не видят угрозы и решили ничего не предпринимать...
В сторону главаря полетел камень, но не долетел. Потом ещё один -- и попал в ногу. С боевым видом их кидал какой-то маленький мальчик, мать которого уже бежала за ним. Кивок спокойного человека с травинкой -- и мамашу грубо толкнули в грязь, а мальчика схватили за плечо и воткнули ему пистолет в рот.
Какую-то минуту назад безучастная Ксеномия резко подняла руку со своим пистолетом в сторону солдата и крикнула:
-- Стой!
Бойцы посмотрели на неё с удивлением и наставили оружие теперь уже на девушку.
-- Так и знал, что с ней что-то не так!
-- Брось пистолет!
У Мии из глаз текли слёзы и колени дрожали... Как же это знакомо... Она медленно опустила пистолет на землю.
-- Я должна сказать вам спасибо. Кажется, я запуталась и забыла кое-что важное.
Браслет Мии давал ей своё тепло.
"Кто угодно может делать то, что лежит в пределах его сил. Менять мир настолько, насколько позволяют условия."
Положив оружие, девушка распрямлялась. Её глаза резко стали меняться, из потухших и почти уже безжизненных они загорались.
"Я никогда не хотела жить так. Настоящая жизнь -- когда ещё чуть-чуть и всё потеряно. Маленькая ошибка -- и ты не стал для кого-то героем."
Большая часть солдат с удивлением для себя отметила, что не может двигаться. К их лбам... Прилипли какие-то бумажки? Одному солдату прямо в глаз заглядывал улыбающийся одноглазый челик.

Оставшиеся открыли огонь, так как заметили какое-то движение -- но запоздало, это было на удивление... Слишком быстро.
"Сделала всё, что могла -- проиграла. Сделала больше, чем можешь, чтобы с носом оставить таких вот чудил, решивших обижать и убивать других чудил... Преодолела себя..."
Нежный кулачок Ксеномии врезался в нос главаря мятежников, отправляя последнего пробивать головой оконное стекло.
"И вот тогда победила. Это то, чем я всегда хотела заниматься -- побеждать себя!"

***

Тот день, когда Ксеномия, вся в собственной крови вернулась из хемского леса и доложила Хегону о пропущенной деревне и куче связанных хемских солдат (никто из них не пострадал настолько, насколько, можно было видеть, была ранена Мия) становится началом для чего-то нового. В Хегоне развивается отряд "кризисного реагирования", более нацеленный на боевой аспект, чем остальные, хотя и не забывающий про главные добродетели Хегона.
Гуманитарную же помощь Ксеномия пока оставила другим людям.
Алонс Нерисс успешно поступил в новую школу. Когда сестра в Рейме, видятся они довольно часто.

Очень важное изображение

Довожу до вашего сведения, что у Ринзе идеальный рост.

по меркам Берванга?

Довожу до вашего сведения, что у Ринзе идеальный рост.

По официальному имперскому мнению, поставщик имперского мнения -- императрица Ринзе Рейм ™

По меркам ГМа...

Из этого можно составить целый сборник кухонных шутеек.

Может быть через лет десять в одной из игр будет второй тест по истории и тогда мы увидим, что всем на самом деле императрица была любимой из спавна этой семьи.

Добавлено через 28 минут
Я, кстати, давным давно планировал написать эпилоги более подробными и полноценными, а потому немножко жаль, что пришлось написать коротко. Но может быть это и к лучшему, потому что Ифеонский контент планировался куда более подробным и продолжительным, что могло быть не самой лучшей штукой для впечатлительных игроков... Кого я, впрочем, обманываю, можно подумать тут ещё остался кто-то кого можно чем-то удивить.

Ну да, забавный был момент. Я даже засмеялся, когда читал