Краткая версия
Жил-был беловолосый мальчик по имени Мирастир из тех мест, где у нас экспа стартует. Упарывался по своим беловолосым предкам. Пошёл в Телос, нашёл там крутого философа, который помог ему накачаться. Пошёл в Серберию, попал на арену, продолжил там качаться. Вернулся в Аирисуфир, решил, что теперь барон Краффмейер (Героист) поможет ему искать сельварийскую девушку, сельварийского наставника и качаться.Мирастир Гелиомар
(23 мая 518 года)
Артерия мне свидетель, как мне надоели эти постоянные стычки с нелюдьми. Хочется всё бросить, оставить эту войну и эти завоевания. Каждый вечер я полирую свой меч, чтобы не чуять от него запах крови этих существ, существ в действительности не виноватых, почти людей, как все мы, но проклятых древним хаосом и потому не могущих понять ни сути своей природы, ни того, что мы изначально пришли не отнимать их дом, а всего лишь жить по-соседству. Конечно, магистр уверен, что война должна продолжаться, пока враги не сдадутся или не умрут... И его можно понять, после всего увиденного. Но я бы, наверное, просто отгородился от всех этих варваров стеной и спокойно жил в тех землях, которые у нас уже есть.
(2 июня 518 года)
Это очень странно... Я не думал, что сельварийцы дошли досюда, однако ж вот она, девушка, непохожая ни на кого, с кем мне приходилось сталкиваться раньше.
Она утверждает, что давно следовала за нашим отрядом, не решаясь приблизиться так, чтобы оказаться замеченной. Однако, воспалившаяся рана вынудила обратиться к нам за помощью. И действительно, её голова в плачевном состоянии. Рог надломился прямо у основания и, похоже, это приводит к незаживающему и всё растущему гнойнику. Если так пойдёт дальше, сельварийка или нет, она умрёт.
Девушка утверждает, что в случае нашей помощи, отплатит своей помощью в бою, как полагается сельварийцам. Принимать решение предстояло мне, и я сказал, что дам указание лекарям, если та сложит оружие.
Она отказалась. Видит Артерия, я бы рад помочь, даже такой, как она, кто со своими братьями и сёстрами убивал наших артерианских братьев и сестёр тысячами без всякой причины. Но я не могу позволить вооружённому опасному чужаку лечиться прямо у нас в лагере. И она действительно опасна -- когда мой адъютант подошёл забрать у женщины оружие, он удостоился такого взгляда, что стало ясно -- от собственной смерти его отделяет всего лишь ещё шаг.
В общем, она ушла. Я приказал усилить бдительность патрулей, но не переходить в столкновение без необходимости.
(7 июня 518 года)
Мы заметили брошенный лагерь кентавров. Дурной знак. К тому же сельварийка периодически попадалась патрулям в эти дни. Вряд ли она сама нападёт, но мои рыцари определённо испытывают беспокойство на её счёт, что сказывается на духе.
(8 июня 518 года)
Ночью нас атаковали. К счастью, мы успели подготовиться, растяжки вокруг лагеря отработали превосходно. Те кентавры, что не травмировались верёвками, вынуждены были сбавить свой темп атаки и получить от нас хороший стрелковый залп.
И всё же следующая волна была мощная. В нас летели топорики и подожжённые стрелы -- дикари не боялись сжечь свои собственные леса. Конную атаку рыцари тоже пережили с трудом.
И тут случилось поразительное -- кентавры подверглись нападению с тыла. Сложно было увидеть что-то кроме белого мельтешения, но показательна была паника, в которую впал наш противник, а наши рыцари напротив решительно ободрились и перешли под моим командованием в контратаку.
Мало нелюдей выжило в этом бою. Но я рад, что они остались живы, они вернутся в племя и продолжат свой многострадальный род, а их потомки будут знать, что нельзя враждовать с рыцарями Клематиса, благословлёнными Артерией.
Пожар в лагере тушили все вместе, и сельварийка тоже (я не стал препятствовать, когда увидел). Трудно поверить, но она с помощью пики несла по шесть вёдер воды за раз, и не испытывала при этом неудобств. И это при её женственной нежной внешности, в коей она не уступала лучшим дамам ордена.
Затем она подошла ко мне и сказала, что помогла нам без всяких предварительных условий и договорённостей, и разве это для меня не дело чести поступить с ней также? Я вынужден был согласиться и мы поместили её в лазарет.
Подумать только, это сражение и последовавший физический труд на пожаре сельварийка претерпела с огромным воспалением на затылке! Лекари сказали, что им скорее всего придётся снять часть черепа в основании рога, настолько всё было запущено.
(9 июня 518 года)
Сельварийка представилась как Клема. Без сомнения, удивительное совпадение...
Меж тем, лекари пожаловались мне, что не сумели найти ей подходящей рубашки, так как вся одежда, включая мужскую, оказалась мала ей в плечах. То, как Клема выглядела сейчас, -- это было неприлично для девушки. Я пообещал, что обращусь насчёт этой проблемы к Малышу Крамерсу, у него должно что-нибудь найтись.
Но главное, что после разговоров и подготовки врачи уже начали оперировать. Сохрани её Артерия.
(16 июня 518 года)
Лекари сказали, что гноя больше образовываться не должно. Это были тяжёлые дни для Клемы, когда и без того болезненную послеоперационную рану приходилось постоянно вскрывать, но она перенесла всё стойко.
А мне всё удивительно, как при таких физических данных у этой сельверийки такой приятный, тихий голос, будто в её могучей груди прячется певчая птичка-синичка. И это не последствие болезни, до операции Клема разговаривала также.
Одним словом, во всех своих чертах эта девушка не перестаёт меня восхищать. Печально будет, если после её выздоровления наши пути разойдутся.
(10 февраля 522 года, на отдельном листке)
Будь со мной. Останься ещё немного со мной.
Я знаю, что мы из разных миров. Твои волосы пахнут вьюгой и как буря они бьются о моё забрало, когда мы несёмся навстречу нашим врагам.
Ты всегда опережаешь меня, даже когда я прошу подождать, но лишь убедившись, что я всё же следую за тобой.
Твоё лицо белее лилий, но оно покрывается румянцем и становится как чайная роза, когда я говорю тебе комплименты.
Я всегда побеждаю тебя, когда мы боремся, -- но я вижу, сколько усилий тебе стоит мне поддаться. Это будто отдельная тренировка, от которой твоя сила кажется ещё более страшной, но и прекрасной и грациозной, как прекрасен и грациозен грозный белый тигр.
Когда мы стоим спиной к спине, я слышу твоё дыхание, и твоё тепло греет меня. Вскоре ты начинаешь дышать со мной в унисон, и я, как какой-то пейзанин, готов тут же рассмеяться прямо посреди жаркого боя.
Мне кажется, что ты вторая девушка на всём континенте после Артерии по своим чертам, по своему нежному голосу, и доброму взгляду, своей лёгкой горделивой курносости, своему голосу, как свирель, и по способности побеждать своих врагов, которыми ты на недолгое время стала называть врагов моих. Это не может быть правдой, мои глаза и уши обманывают меня, я знаю, но я рад быть обманутым, тем более, что обман этот невелик.
И теперь, когда ты сказала мне, что хочешь двигаться дальше, а я всё также привязан к своему сюзерену и своей земле уздами своего долга...
Я говорю тебе.
Будь со мной. Останься немного со мной.Маленький светловолосый мальчик в очередной раз жадно прочитал эти строки. Клема, северянка... Которая после этих горячих строк всё же прожила с его пра(пра?)дедом до самой смерти этого славного человека.
И родила ему детей, и окрасила волосы всего их рода в цвет далёкой северной страны.
Ну разве это не прекрасно? А ведь папа говорил ему, что северяне живут очень долго. Может, они ещё живы, и до сих пор творят подвиги в Вестерии согласно своему неукротимому сельверийскому нраву? Может, даже его пра(пра?)бабушка, она тоже ещё жива? Вот бы с ней встретиться...
***
Долгая дорога подходила к концу, но один светловолосый человек всё ещё не мог наговориться со своим таким же белобрысым сыном-подростком.
-- В общем, вот такие идеи явил миру твой будущий учитель, сам теперь понимаешь, что мы не зря едем в Телос. Заметь, когда я сам встретил Демигоса, он только-только начинал философствовать и был никому не известен, это было чистое везение, а теперь у тебя есть возможность постигать науку у того, чьи книги читает весь образованный свет. Ты уж не упусти её, Мирастир, постарайся.
-- Хорошо, пап, -- даже после этих напутствий мальчику было страшно надолго покидать родительский дом, но он старался не показывать виду. Он ведь уже взрослый, немного поучится -- и отправится в путешествие, навстречу приключениям, как сделал в юности и его отец. И кто знает, может...
При последней мысли Мирастир непроизвольно коснулся сумки, в которой лежали столь важные для него дневники.
Родитель улыбнулся, увидев этот жест:
-- И не слишком витай в облаках! Ладно, теперь проверка. Расскажи мне в общих чертах, что ты усвоил о философии Демигоса.
-- Эээээм, -- к такому Мирастира жизнь не готовила. -- Нууу, он... Демигос... В общем... Он написал много книг...
-- Допууустим. И о чём эти книги?
-- Нуууу... О философии... О... Рассуждениях там...
-- Ну молодееец! Ни капли не сомневался в твоих способностях, -- папа обнял своего сына и похлопал по спине. -- Даже после двух повторений в твоей голове не осталось ни-че-го. С такими талантами тебе ничего не будет стоить в будущем развить себе иммунитет к любым ментальным эффектам, если ты ещё не. Трепещите, чародеи и совратители, мой сын не падёт в ваши хитро расставленные сети, но не потому, что обезвредит, нет, он просто пройдёт мимо и не заметит! Так, ладно, давай ещё раз тогда. Коротко.
-- Ну пааааап! Лучше скажи, встречу ли я там... Ну, сельверийцев?
Отец долго смотрел на Мирастира.
-- Не думаю. Я за всю жизнь не встретил ни одного. Но полукровку -- наверняка встретишь. Таких, как мы, друг к другу притягивает... А так -- молись Артерии и всё рано или поздно случится, если тебе это будет полезно.
Мальчик ободрился от этих слов.
***
"Где же эта школа... Ну где же..."
Мирастир шёл по телосскому полису, в котором его высадил отец, и из раза в раз задавал встречным один и тот же вопрос:
-- Подскажите, где школа Демигоса? Простите пожалуйста, где школа Демигоса?
Реакций было две -- люди как-то удивлённо пожимали на это плечами, но чаще -- хватались за животы и заливались громким смехом. Мальчик пугался такой бурной реакции и отбегал в сторону.
В конце концов кто-то схватил его за плечо и, плохо сдерживая своё веселье, указал пальцем в сторону противную центру полиса.
-- Тувда, хыыыыы, тебе! Там у Демигоса сегодня школа! Бвахахаха, народ, слышали, что он отмочил?!
Мирастир не слышал продолжения этой беседы, так как уже не всех порах мчался в указанном направлении. Но, добежав до границы города, столкнулся лишь с разочарованием -- ничего похожего на школу или форум он не встретил, как и таблички "здесь учит Демигос", или какая там должна висеть в подобном случае? Всё, что предстало сейчас его взору -- это грязное вытоптанное поле, и стада свиней, усиленно и самозабвенно едящих из нескольких расставленных по полю корыт.
Мирастир какое-то время просто потерянно стоял и загипнотизировано смотрел на сие действо, чувствуя, что его всё больше тошнит, но почему-то не находя в себе сил развернуться и вернуться в полис, чтобы поискать ещё раз. А потом... Ему подумалось, что это показалось, но... Нет, он в самом деле увидел человеческую голову в корыте со свиной едой!
Мальчик подбежал ближе, но свиньи загородили ему обзор, так что он больше не мог разглядеть и убедиться. Ему пришлось силой расталкивать грязных животных и -- вот она, голова... Глаза открыты, как у живого, и будто смотрят прямо на него... Какая мерзкая, ужасная смерть!
Голова ухмыльнулась. Из корыта показались огромные мускулистые руки, каждая обхватом почти в свинью, и человек, которому всё это принадлежало, поднялся во весь рост, только усилив и без того немалый шок.
-- Что нужно, малец? Не видишь, я тут размышляю?
Так Мирастир познакомился с великим философом Демигосом, телоссцем с белыми сельверийскими волосами, и его философией развития человека и человечества через унижение, безделье, а также через внутреннюю и внешнюю нищету. Конечно, насчет волос... Это станет известно много позже, так как Демигос редко мылся в чистой воде.
***
Семь лет обучения у Демигоса не прошли для Мирастира зря. Правда, он оказался не слишком способным в плане обучения телосской науке и философии, особенно философии своего учителя, которую считал весьма... Специфической. Мирастрира, как настоящего потомка аирисуфирских рыцарей, интересовали красивые темы, а также подраться, а не вот это вот... Всё. Дерьмо. Но Демигос был превосходен в искусстве телосской борьбы, а его неожиданная строгость к ученику помогла тому изрядно раздобреть, несмотря на жёсткие условия. А где-то -- и благодаря этим жёстким условиям. До учителя, впрочем, тут было, как до небесной сферы -- Мирастир лично видел, как Демигос завалил быка голыми руками, потому что тот его боднул.
И вот наступил важный момент -- Мирастир вернулся в такой далёкий, но такой родной дом, как когда-то давно сел за обеденный стол Гелиомаров, чтобы отведать изящной и обильной праздничной пищи, которой ему не хватало на чужбине. Стол ломился от мяса, и птицы, и рыбы, и пахучих фруктов -- и всё это не надо было добывать своим тяжким трудом в перерывах между спаррингами, нет, родители были рады видеть возвращение сына домой и сами ему ничего не пожалели.
Впрочем, Мирастир знал, что всё это ненадолго, ведь за время обучения в нём лишь сильнее окрепла его мечта. Мечта о походах, дальних странах... И спутнице с белыми волосами, которая всегда будет сражаться с ним рядом, стоя плечом к плечу. Где-то в глубине души он всегда считал, что изнуряет своё тело и стремится всё к большим высотам именно для этого, чтобы когда-нибудь быть достойным настоящей, прекрасной боевой подруги. Это самое главное, разве можно орлу быть без неба, а волнам без ветра? Так и настоящий мужчина должен стремиться к самому прекрасному созданию, которое только может существовать на этой благословенной земле.
Конечно, чтобы быть совсем достойным сельварийки (или хотя бы девушки с сельварийской кровью, будем реалистами) всё же чрезвычайно важно и полезно было бы найти настоящего, опытного сельварийца, который бы согласился поделиться с чужеземцем своим боевым опытом. Клема... Прямой предок аирисуфирского юноши. Частью реализации его мечты стал и её поиск, если она вдруг всё ещё жива, ведь, судя по дневникам прадеда, та вполне добра и более чем сильна в бою, чтобы именно благодаря её помощи Мирастир мог на шаг приблизиться к бытию истинным сельварийцем.
Спустя всего неделю юный Гелиомар продолжил свой тернистый путь.
***
(зима 729 года)
Ещё восемь лет. И он идёт по таким знакомым и таким незнакомым улицам Клематиса, своего родного города. Не стесняясь ни своих белых волос, ни своих открытых миру накачанных рук.
Ни взгляда, уже не такого восторженного и открытого ко всему, как раньше. Но всё ещё молодых, с маленькой искрой веры глаз. Они не потупляются и не отводятся, когда на них смотрят прохожие, им нечего скрывать. Этот человек не предавал ни свою веру, ни свои мечты и идеалы.
Когда у него появилась надежда на то, чтобы найти свою мечту в Серберии, он презрел опасность и пошёл туда, за ней. Но прогадал, и пострадал: был гладиатором на арене. Приходилось сражаться и с людьми, и со зверьми, чтобы заслужить себе свободу. Один раз лишь он отказался от сражения, когда его противником оказалась девушка с белыми волосами... Организаторы соревнований, конечно, весьма не оценили упорство гладиатора, и не лишили его всего лишь потому, что он был любимцем местной публики.
Он освободился в итоге, заслужил это. Но не без потерь -- его тело покрыли новые шрамы, которых он не хотел бы иметь. И без того не блестящий ум притупился от постоянных травмирований головы. Та девушка -- оставила след в сердце, но умерла в одном из боёв, прямо на его глазах.
Так и возвращался он домой. Но ненадолго -- ведь орёл не может жить без небес, а волны -- без ветра.
Место рождения: Аирисуфир (июнь 702 года)
Белые волосы
Параметры
Сила: 6(+1)(+1)
Выносливость: 4(+1)(+3)
Ловкость: 1(+1)(+1)
Восприятие: 6(+1)
Скорость: 4(+1)
Интеллект: 4(+1)(-2)
Дух: 0(+1)
Вера: 0(+1)
Харизма: 0(+1)
Красота: 8(+1)(-3)
Умения
Панкратион 3, Скульптура тела 6, Сила разума 6, Неподатливость, Неумолимость
Амбидекстрия 1, Упорность 1
Снаряжение
Пояс гладиатора
Два одноручных топора
Книжки, насыщенные философией и брутальностью Демигоса
Деньги
Убеждение: Церковь Артерии
***
Немного позже, прогуливаясь по улице, Мирастир увидел затылок с серебристыми волосами, которые он в обманчивом свете фонаря принял за белые. Гладиатор нагнал этого человека, чтобы удостовериться, но, увидев лицо с чёрными усами и бровями, лишь разочарованно вздохнул. К его удивлению, этот человек не только не обиделся на наглое разглядывание своей физиономии, но, напротив, тут же завязал долгий и пространный разговор про каких-то героев и Артерия знает, о чём ещё. Мирастир сам плохо помнит, как дал согласие Рогдану Краффмейеру, что обязательно примет участие в его мероприятии. Но, кажется, Рогдан в свою очередь заверил, что во время своих подвигов они обязательно станут великими бойцами и найдут сельварийских героев, и прабабку Клему (тоже несомненную героиню) ну и сельварийскую красавицу-девушку, конечно, тоже. Даже если борец не совсем верно понял своего новоиспечённого лидера, он рассудил, что шансы на исполнение его надежд всё равно есть, да и по мировоззрению Рогдан ему не чужд, тоже любитель помечтать.
Так и стал Мирастир одним из золотых грифонов, сам ещё не зная, во что ввязался...
Часовой пояс GMT +4, время: