Семеро кандидатов в дисциплинарный комитет, включая её саму. Семеро кандидатов, из которых двое не могли не вызывать определённые вопросы. Та же Варвара, быть может, и выглядела грозно, но переговорщица из неё была откровенно никудышная — отнюдь не кто-то кто сможет разнять бушующие стороны. Мудрости рефитейке тоже недоставало. В ситуации с петицией она не стала сдерживать дурную инициативу Михаэллы, но присоединилась к ней. В ситуации с церемонией она не только была готова присоединиться к остальным горячим головам в их сомнительной затее, но и остальных зазывала. Не самый подходящий материал для подобной должности, наличие которого в потенциальном составе заставляло лишний раз усомниться в компетентности Футабы. Заставлял усомниться в этом и другой кандидат, ничуть не лучше Варвары. Спору нет, Эллиот был метким и талантливым стрелком, до определённого момента даже с ролью молчаливого пугала справлялся бы отлично, но не теперь. Сейчас его сложно было видеть как кого-то, кроме как неспособного управиться с бушующими гормонами юношу. Его присутствие сложно было оправдать чем-то кроме его личных с Футабой отношений. Но было ли это столь разумно с её стороны? Не будет ли Эллиот злоупотреблять своими новыми полномочиями? Не вызовет ли это подозрение у короля? Не вызовет ли зависти? Не захочет ли он, в порыве ревности, избавиться от конкурента? Всё же, ситуация с Футабой зашла несколько дальше обычных случаев с фаворитками Его Величества — даже фамилию девушки во всех местах поменяли с "Секухары" на "Старлит". И подобное назначение Эллиота ставило юношу в весьма уязвимое положение. Разве что король, в очередном порыве старческого маразма, интерпретирует энтузиазм стрелка иначе.
К остальным кандидатам у Лейлы как таковых претензий не было, но её всё ещё терзали сомнения. Футаба безусловно была права по поводу полезного опыта, по крайней мере в её конкретном случае. Она и сама, далеко не в последнюю очередь, думала о дисциплинарном комитете в подобном ключе. Случай с Карвией заставил тайманийку хорошенько задуматься о том, что Сакуромории не помешала бы организация в перечень обязанностей которой входило бы расследование преступлений и задержание опасных магов. Организация собирающая у себя, помимо магии ортодоксальной, и запретные в иных условиях магические знания, для разработки методов противодействия и лучшего понимания на что могут быть способны не отягощённые моралью заклинатели. Работа в комитете могла бы стать первым шагом в реализации подобных амбиций. Но после недавних открытий, после проявления королём его натуры, Лейла не была до конца уверена что даже если её идея увидит свет, то заявленные цели подобной организации не станут лишь прикрытием. Что на деле эта организация сама не станет пристанищем опасных магов, просто на сей раз подчиняющихся лично Его Величеству и проводящих свои исследования с его на то позволения. И что её личные любопытство с любознательностью, стремление докопаться до сути вещей, не перевесят её же собственные принципы. Разумеется, тут можно бы было понадеяться что королю осталось недолго, но что-то подсказывало Лейле что при таком исходе проблема в лице короля сменится гражданской войной. И уж кто-кто, а Футаба из этой войны победительницей выйти никак не сможет. Вся её "власть" держится сугубо на покровительстве престарелого монарха Сакуромории.
Отбрасывая планы на далёкое будущее, в будущем кратковременном близость к "короне" и повышенная стипендия были плюсами достаточно заманчивыми. Да и поддерживать порядок, кто бы что ни говорил, было необходимо. Удерживать сверстников от ненужных глупостей если не верно подобранным словом, то страхом. Да и затея с "доской заданий" имела право на жизнь, хоть и действительно выходила за пределы заявленной компетенции комитета. Пожалуй, главным минусом тут была уже верно подмеченная Динорсисом ассоциация с жестокой и некомпетентной администрацией, будущие и прошлые ошибки которой будут ассоциироваться в том числе и с тобой. Тут можно бы было понадеяться что Футабе удастся переменить отношение сверстников к себе, но это был уж больно оптимистичный взгляд на вещи.