//В аниме в таких случаях начинает кровь из носа течь и персонаж теряет сознание//

Morning- През... - Латро на мгновение потерял дар речи. - Я... Я думаю точно так же.
Он тепло протянул Лайту руку.

Лайт скрепляет их дружбу крепким рукопожатием.

HeroistОт поцелуя разум Моринера окончательно затуманился, в висках раздалось учащенное сердцебиение, ушибленные щеки разгорелись краской, перед глазами пелена вожделения. Последовав за губами нихонки, он уже смелее поддался к ней вперед от стены, одной рукой продолжая неловкое исследование женских прелестей, а свободной расстегивая брюки.

...
Когда всё закончилось, Нанако и Моринер обнаруживают себя в компании нескольких красных, но недовольных мужчин. Как выяснилось, один из сотрудников "хроник" заметил творившийся в здании их издательства дебош и поспешил доложить об этом первым попавшимся военным. К счастью, все вовлеченные в это люди согласились на предложение Нанако забыть об увиденном в обмен на возможность занять место выдохшегося Моринера, поэтому это событие обошлось без донесения командирам или вовлечения в него военной полиции. Сам же журналист каких-либо изменений в себе не ощутил, поэтому, скорее всего, его суеверные страхи оказались напрасны.

Когда императрица покинула зал, Марею почувствовал, как воздух превратился в стекло и совершенно сковал его движения и мысли. Казалось, он мог просидеть на месте вечность, тупо вперив взгляд в подарок императрицы, так и сжимаемый в руках, но хрупкую тишину разбил, как удар молотка, звук плача Азарины. Все ещё слегка ошеломлённый, точно только что очнулся от сна, Марей посидел ещё с полминуты и отлучился в ванную комнату, умыться и вымыть руки. Он повторил процедуру трижды -- но разве могла вода отмыть ту грязь, которой он запятнал себя несколько минут назад?

Вернувшись в зал, он обнаружил всё то же, что и в первый раз, но отвлечься не получалось. Марей налил себе вина, чуть пригубил, но напиток не шел в пересохшее горло. Он ослабил галстук, но дыхание стесняло изнутри. И как могут эти люди вести себя так, словно ничего не было?
Вариться в собственных мыслях было невыносимо. Марей подошёл к Нару. Хотелось сказать что-нибудь умное, значительное, но всё что он смог -- кивнуть в сторону окна и выдать:
-- Н-да. Времена.
Он сделал небольшой глоток из бокала, оправдывая этим неловкую паузу и тихо изрёк:
Северный ветер и летящий снег,
Снаружи холод, и холод внутри.
Смирись и терпи, раб-человек;
Стань на колени -- или умри

— Хорошо, раз так. Но если возникнут проблемы или обнаружишь что-нибудь подозрительное — немедленно докладывай. Свободен.
Когда Бертран отдалился от представителей военной полиции к нему подошел незнакомый мужчина, судя по форме — второй лейтенант из того же корпуса, что и он.
— Ну чё, солдат, чем д***или тебя?

- Да обычные формальные вопросы, спросили как дела и тому подобное, - ответил Берт. - Думаю просто знакомятся с новобранцами.

На обратном пути в лагерь их отряда Моринер пребывал в смешанных чувствах. Подробно описывать каждое из них по отдельности было бы излишне трудной задачей, но подобно жизни, не имеющей одноцветных полос, и здесь юный журналист ощущал странную смесь и черного и белого: удовольствие, усталость, удовлетворение, страх, стыд, гнев за проявленное безрассудство. Но в этот раз, как ни странно, ему совершенно не хотелось заниматься душевным самокопанием.
"Ну да, такой вот я слабохарактерный. Шел за четкой целью, и сразу же променял ее на другую. Знал все риски, но все-равно ничего не предпринял. А должен ли был? Как там однажды говорил учитель, "проще нужно быть"? Может, мне тоже нужно к этому стремиться? Будущее, оно далеко, а настоящее прямо здесь, и если оно приносит тебе удовольствие, чего беспокоиться о возможных побочных эффектах?"
Несколько раз кивнув самому себе, студент ощутил некоторую легкость и облегчение. Да, правильно писалось в императорских книгах, жить с подобной идеологией гораздо проще. Надо бы и ему постараться полноценно ей проникнуться.

AlexeagleВариться в собственных мыслях было невыносимо. Марей подошёл к Нару. Хотелось сказать что-нибудь умное, значительное, но всё что он смог -- кивнуть в сторону окна и выдать:
-- Н-да. Времена.
Он сделал небольшой глоток из бокала, оправдывая этим неловкую паузу и тихо изрёк:
Северный ветер и летящий снег,
Снаружи холод, и холод внутри.
Смирись и терпи, раб-человек;
Стань на колени -- или умри

— Ты звучишь раздосадованно, — иностранка внимательно прислушалась к сказанному одноклассником, но не стала комментировать смысловую составляющую этих слов, — могу я узнать почему?
Она, казалось, искренне не понимала причин помрачневшего настроения Марея.

Arandor- Да обычные формальные вопросы, спросили как дела и тому подобное, - ответил Берт. - Думаю просто знакомятся с новобранцами.

— Да как же, просто пользуются своими полномочиями чтобы напрягать нас, простых военнослужащих. — Офицер покачал головой. — Ты что об этой войне вообще думаешь?

-- Не думал, что когда-нибудь увижу подобное, -- он говорил медленно, тщательно подбирая слова. -- В девятом веке... В реальность произошедшего сложно поверить. На самом деле, я всегда был врагом предрассудков, и полагаю, что слова и действия мои имеют ровно столько значения, сколько они совпадают с действительными моими мыслями, так что, по факту, никакой катастрофы и близко не случилось, но... Наверное, это что-то уровня предубеждения. Когда наши далекие предки становились на колени, это было актом самоотречения -- павший на колени был беззащитен и, таким образом, полностью передавал себя в руки господина. В реймийской культуре такое всегда считалось в общем-то крайне унизительным. И несколько минут назад... такой позор, против которого бунтует совершенно вся бессознательная составляющая личности, -- Марей чувствовал, что начинает уже заговариваться, открываться больше, чем позволяла осторожность, поспешил добавить:
-- Нет, безусловно наша великолепная императрица оказала нам лишь великую честь и моя досада совершенно неоправданна, но всё же... Никогда ещё не становился на колени, по крайней мере, так буквально. А ведь я привык подчиняться. Безразличие остальных... поражает.

— Вот как. Я плохо знакома с реймийской культурой, поэтому не мне комментировать её особенности, однако по форме правления это государство в её нынешнем виде является абсолютной монархией, а потому чего-либо дезорганизирующего или возмущающего в свершенном акте я не увидела. Напротив, более тревожным я бы восприняла факт безнаказанного неуважения к власти, чем нечто подобное, поскольку это бы говорило о проблемах в механизмах работы общества и государства. В то же время, если жители империи недовольны подобной формой правления, то её необходимо менять на другую, однако так как этого не происходит то либо большую часть населения подобное положение дел в стране устраивает, либо государство обладает инструментами, которые позволяют ему навязывать гражданам свою волю. В обоих случаях не остается ничего, кроме как принять такие правила жизни или уехать куда-нибудь в другое место. Что же до произошедшего, то я лично каких-либо заметных неудобств при исполнении данного ритуала не испытала. Эта процедура не была сопряжена с физическим дискомфортом или рисками для здоровья, а кроме того не представляла какой-либо угрозы состоянию психики или финансовому положению. Я бы восприняла малооплачиваемую работу куда более унизительным и опасным для физического и психологического здоровья, чем это, но, насколько мне известно, многие жители не только этой страны, но и многих других, соглашаются на подобные условия добровольно.

-- Как я и говорил, не все можно объяснить рационально. Замечание об условиях труда, конечно, верное, но в данном случае всё воспринимается как неизбежное зло, и выказать недовольство по поводу необходимости тяжёлой работы для большинства равносильно, грубо говоря, возмущению от того, что люди не могут летать или ходить по воде. В то время как целовать сапоги никому не приходится уже очень давно. Если уважение к власти требует подтверждения в такой форме, значит, его позиции не так уж и прочны. Как тебе наверняка известно, некоторые из прежних монархов тоже любили подобные демонстрации, кхм, уважения, и ничем хорошим это в итоге не заканчивалось. Таких провозглашали тиранами, а теперь... Кажется, все вполне довольны, а кто-то и более того, -- Марей метнул взгляд на Рину-чан. -- Что-то странное, очень странное происходит в общественном сознании последнее время. Может, люди в целом склонны к подчинению куда больше, чем кажется. Знаешь, я у одного автора читал, как там это было... Жизнь не обманывает глупцов, благо немного просят они: корма, пойла, тепла да кое-каких игрушек, способных потешить пошлое и мелкое самолюбие. Формулируя иначе -- народ хочет хлеба и зрелищ. Всем этим современность обеспечивает, в обмен на самую малую цену -- покорность. В глобальном смысле это, пожалуй, хорошо. Но неужели только такими соображениями можно ограничиться при жизни, совершенно отрицая материи более тонкие? Кажется, я не понимаю чего-то в настроениях и событиях нашего времени. А я очень не люблю не понимать.
Марей явственно ощущал, что говорит куда больше чем следует, при этом получая в ответ лишь малозначимые логические сентенции, но остановиться уже не мог. Если обычно общение с людьми было схоже с чтением не самого интересного учебника -- он получал интересующую информацию и заканчивал диалог, то сейчас ему казалось, что он бьётся над какой-то загадкой, а Марей действительно очень не любил чего-то не понимать.

— Я склонна считать что то в людях, чего нельзя объяснить рационально — вещи сугубо индивидуальные и субъективные, а потому, по большому счету, в глобальном смысле значения не имеют, равно как вкусы и любые другие предпочтения человека как единицы общества. Что же до гордости то, на мой взгляд, она граничит с упрямством и порой оказывается деструктивной. Есть объективные вещи которые могут стать поводом для гордости либо же стыда — физические характеристики, навыки и умения или их отсутствие, достижения и определенные события прошлого, и много чего ещё. Но гордость по отношению к тому, что произошло сегодня, субъективна, поскольку один человек может испытать унижение из-за того, что ему пришлось прикоснуться губами чужих сапогов, тогда как кто-то другой именно подобным актом и будет гордиться, опять же — в зависимости от его предпочтений и отношения к получателю сего действия. В то же время, человек из первого примера мог бы попробовать сохранить свою гордость и отказаться от свершения данного акта или как-либо ещё выразить неуважение к власти, которая вынуждала его к этому действию, но к какому бы результату это привело? Скорее всего, либо тюремное заключение либо смертная казнь. Да, этот человек сохранит свою гордость основанную на его субъективном её восприятии, но можно ли будет этим восхищаться? Я так не думаю, более того — променять свою жизнь в обмен на мимолетное ощущение обманчивой свободы, поддавшись эмоциям, говорит о том что человеку не хватило либо мудрости либо интеллекта, а может и того и другого. Я могу понять подобное решение от подневольного человека вынужденного влачить бесперспективное существование, так как у него просто нет иного выбора, но от человека наделенного свободой, пускай и немного ограниченной, и располагающего в своей жизни рядом возможностей, оно покажется мне глупым. В рамках взаимоотношений между гражданином и государством покорность — положительное качество, так как является одним из требований для организованной работы общества. Разумеется, не мне об этом говорить, но если реймийский народ сошелся на такой форме правления, то следует жить по заданным правилам или искать другое место для дальнейшей жизни.

-- А я и не спорю, что выполнение этой церемонии, сколь бы странной она ни выглядела, было вариантом лучшим и неизбежным, но от этого произошедшее не становится нормальным. Что же до эмиграции... Здесь может играть роль многое: сила привычки, патриотические идеи, отсутствие перспектив, в общем-то, такое обычно происходит только под влиянием чрезвычайных обстоятельств. Сводится, обычно, к мысли о том, что лучше не будет. Может, я неправ. Может, все моё недовольство проистекает из того, что перемены происходят быстрее, чем я к ним адаптируюсь, но скажу точно -- Рейм вступает в новую эпоху. Лучше будет или хуже -- покажет время. Конечно, эти понятия опять же субъективны и глобального значения не имеют... Но мне кажется странным: как кореллируют клуб первобытности с идеей отрицания индивидуума вне государства?

— Никак, ведь тематика этого клуба и изучение связанных с ней вопросов входит в число интересов, которые отношения к моему мировоззрению не имеют.

Ранее для максимальной эффективности Ксеномия носила усилитель интеллекта, но теперь, в военное время, они не учились как обычно, а кроме того риск был слишком велик, чтобы позволять себе такое. Что если Мия падёт на поле боя и некому будет помочь другим, вылечить их и просто прикрыть от огня неприятеля? От Ксеномии щависела не только её жизнь, так что, даже если она и потеряет что-то в опыте, важнее выжить.
Так она себе сказала и поставила усилитель на выносливость в водяной слот. Конечно, было немного жаль терять то единственное преимущество, которое у Мии до сих пор было при обучении, но что поделать.
Другая проблема заключалась в том, что со всеми этими переездами, с полученным стрессом, Ксеномия не смогла достичь прогресса ни в оружейном мастерстве, ни в познании камелийской философии, как на то надеялась. Пока месяц проходил впустую. В те немногие имеющиеся свободные вечера с камелийской книжкой, Мия практически сразу начинала клевать носом. А ведь она так надеялась стать сильнее, преданнее в самое ближайшее время, да что уж тут, тайна статуэтки всё ещё не раскрыта и не найдено никаких зацепок!
Такое ещё могло быть связано с аппетитом. Ксеномия и раньше кушала плохо, нередко получая за это замечания от матери, и в академии случалось пренебрегала, но в последний месяц... Приходилось признавать, что такими темпами она рискует так и остаться хиленькой дюймовочкой, чего не хотелось бы, да и сил на изучение книжки понятно почему не остаётся.
В связи с этим Ксеномия решила пересилить себя и пойти, хорошенько поесть в столовой, набраться сил перед предстоящим.

-- Мм, ясно... Наверное, я тебя уже утомил беседой. Так или иначе, сегодня праздник, и это не лучшее время для подобных тем, -- Марей вновь обратился в сторону залы. Люди веселились, непринужденно болтали, наслаждались едой и напитками, дарили друг другу подарки. Кто-то, уже весьма навеселе, лихо отплясывал посреди зала... Как он, наверное, выделяется среди всей этой беззаботной молодежи, со своими грузными мыслями, серьезной миной и дорогим костюмом! Обычно, Марей гордился этим чувством без всякой задней мысли, но сейчас ощутил лёгкий укол досады. Неужели даже в праздник, он не способен просто порадоваться приятному течению жизни, без всяких лишних мыслей, мучительного анализирования и напрасных загонов? Если так, либо он невероятно умён, либо напротив, довольно глуп, не умея направить ум в желаемое русло. Марей осушил бокал до дна. -- Нет желания ещё раз встретиться перед окончанием месяца?